В те времена я часто видела себя (потом это с возрастом прошло) не в героических и великолепных ролях, а в самых унизительных и жалких. Это было болезненной причудой моей юности, однако я поддавалась ей лишь тогда, когда меня к этому вынуждали. В этот мартовский вечер мне показалось, что все дурные сны стали явью и все видят их; свет бесчисленных лампочек, лимонно-желтых, красных, золотых, связанных в праздничные гирлянды, внезапно скрестился на одной мне.
Я лихорадочно обдумывала, как мне сказаться больной, может даже упасть в обморок или неожиданно отказаться от всего, но так решительно и, может быть, загадочно, чтобы это встретило всеобщее понимание, окружило меня ореолом той таинственности, о которой я так глупо заботилась еще дома, отказываясь от ниточки жемчуга, сережек и серебряной броши. Однако у меня так и не хватило смелости воспользоваться ни одной из этих уловок. Задыхаясь от гнева и слез, я последовала за Айрис в гардеробную, стащила с себя пальто, бросила его гардеробщице, взяла номерок, пригладила рукой волосы и в ожидании Айрис отошла к двери, даже не взглянув на себя в зеркало. На это я просто не могла решиться.
Через несколько секунд Айрис подбежала ко мне.
— Ну что с тобой? Надеюсь, ты не собираешься испортить всем вечер? Клянусь, я ничего не знала. О Кристи, нельзя же быть такой злюкой! — шепнула она.
Я оттолкнула ее. Я боялась, что не сдержу слез. В голове пронеслась отчаянная мысль: если слезы не прольются, если они будут лишь застилать глаза, может, все кругом покажется мне даже прекрасным и я смогу выдержать этот ужасный вечер. В этот момент я забыла о Кейте, хотя понимала, что должна думать и о нем тоже. Я была предельно эгоистичной в своем отчаянии, и сознание того, что я плохая и не стыжусь этого, лишь подстегивало меня.
Мы вышли из гардеробной.
Этот танцевальный вечер был гораздо более многолюдным и изысканным, чем те, на которых я привыкла бывать. Членами этого спортивного клуба, как сообщила мне Айрис, были люди с солидным доходом: актеры, юристы, дельцы не ниже управляющих, владельцы магазинов, давно уже сами не стоящие за прилавком. Многие из мужчин были во фраках; женщины были одеты не столь вычурно и кричаще, как девушки, посещавшие танцзал «Розовый бутон», но более обнажены. Я не увидела здесь, однако, графинь в черном бархате без драгоценностей.
Виктор и Кейт ждали нас на площадке лестницы: Виктор со своей самоуверенной пустой улыбкой, Кейт приземистый, неулыбающийся, в его тени. Айрис бросилась к Виктору с протянутыми руками, будто встречалась с ним после долгой разлуки. На ее голубое платье упали розовые отблески многочисленных огней.
— Милый, мы, должно быть, заставили вас ждать!
— Что поделаешь, привилегия дам, — ответил Виктор со слащавым полупоклоном, показавшимся мне отвратительным. Сердце мое тоскливо сжалось. Я тоже пошла навстречу молодым людям.
И в этот момент произошло невероятное. Кейт внезапно вышел вперед и, глядя на Айрис, громким бесстрастным голосом произнес:
— Как вы прелестны! Позвольте мне выразить вам свое восхищение.
Ловким движением он втиснулся между Айрис и Виктором и, взяв Айрис за руку, притянул ее к себе. По этой ужасной лестнице Айрис сошла вниз под руку с Кейтом, я следовала за ними с мрачным как туча Виктором, который пытался скрыть обиду за широкой недоумевающей улыбкой.
В груди что-то лопнуло, словно наболевший нарыв, принеся бесконечное облегчение и бесконечную усталость. Я была так удивлена и так благодарна Кейту, что, когда он пригласил меня на первый танец, не знала, что ему сказать. Я стыдилась своей бессердечности (слава богу, он ничего не заметил!) и теперь столь же лихорадочно искала возможность выказать ему свою симпатию, как совсем недавно стремилась убежать от него. Как ни странно, но он хорошо танцевал, даже лучше, чем я (я никогда не была достойной парой Лесли), и мне было хорошо от его спокойной уверенности. Какое-то время мы танцевали молча. Наконец он сказал:
— Я знаю, что мое замечание покажется вам не джентльменским, но Айрис не производит на меня впечатления приятной особы.
— Она, право, милая, — возразила я, колеблясь между желанием угодить ему и старой верностью подруге.
— Она не прочь лишить вас всего. Скажите, почему вы ей это позволяете?
— Разве я могу соперничать с ней, — снова сказала я.
— Ерунда! Айрис может нравиться только мальчишкам.
Я была на седьмом небе.
— Мне кажется, она нравится всем.
— Я вас уверяю, что это чепуха! — Кейт говорил так, словно читал. Я уже заметила его несколько чопорную манеру говорить «я не хочу», «я не буду», «я не стал бы» вместо простых и обычных «не хочу», «не буду», «не стал бы». — Айрис нравится зеленым юнцам или мужчинам, которые никогда не станут взрослыми. Неужели вы считаете, что Виктор вам пара по уровню развития?