Итак, параграф первый, второй… На этот раз у нас с ней были многочлены. Я вспомнил, что проходил в детстве, и быстро пролистнул задачник: многочлены, их порядок, степень, функции… Сел и начал объяснять.
– Вот смотри, – говорил я ей, – это многочлены, коэффициенты, их порядок и сумма. Если коэффициенты не указаны, их значение равно единице. Подобные члены могут складываться и вычитаться. Легче выполнять действия, если подчёркивать подобные многочлены. Вот, гляди: это – многочлен в стандартном виде, а это – в третьем порядке.
Далее шли примеры, и я попросил Кристину их записать. Девочка сидела на стуле, я сидел рядом – следил за тем, как она писала. За всё то время, пока мы с ней занимались, я даже не привстал.
…Время шло, наконец по глазам Кристины я понял, что она устала (до этого она не отвлекалась и, казалось, была всецело поглощена занятием, тем, что я ей рассказывал), взглянула на меня. Выдвинув стул, Кристина встала, вышла из-за стола, попросила дать ей попить, потом прошла и села на диван. Я сходил на кухню и налил ей сок: открыл холодильник – апельсинового, её любимого, не было, налил ей томатный. Подошёл и подал стакан. Кристина поблагодарила, взглянула на меня, взяла в руки стакан и отпила из него. А я повернулся и прошёлся по комнате, подошёл к окну, чуть погодя сел в кресло – девочка за это время даже не отвлеклась: она всё так же сидела и пила сок, я наблюдал, как розовый оттенок её губ окрашивался в красную томатную краску.
Я понял, что разговора нам не избежать.
– Поговорим? – начал я.
Кристина повернулась, слегка озадаченно посмотрела.
– О чём?
– О том, что произошло в прошлый раз.
Девочка вновь, теперь, кажется, уже немного застенчиво, глянула на меня, следом отвела взгляд.
Она сделала глоток, поставила стакан на стоявший рядом с диваном журнальный столик.
– Скажи, зачем ты это сделала?
– Я же уже говорила…
– Кристин…
– Ты действительно считаешь меня маленькой?
– Нет, ты, наверное, себе что-то навыдумывала, тебе кто-то что-то нарассказывал…
Она подняла глаза.
– Я просто хотела тебя поцеловать.
Я не знал, как на это отвечать, и на короткое время замолчал, потом ещё раз пристально взглянул на неё.
– Слушай, давай договоримся.
– О чём?
– О том, что ты никогда больше не будешь этого делать.
– Ну хорошо.
Сказанной фразой она будто отмахнулась от меня. Девочка взяла стакан и сделала из него очередной глоток, потом посмотрела на меня. Я встал, Кристина пока сидела.
– Мы с тобой ещё не завершили один пример, – сказал я.
Кристина поднялась, и мы подошли к столу.
Девочка уселась, открыла тетрадь, и мы продолжили с ней решать. Сначала я сел, но потом встал рядом. Объясняя ей пример, я глядел в её тетрадь и практически не глядел на неё. Занимались мы с ней ещё около получаса. Когда закончили, Кристина отложила ручку и встала из-за стола. Я подошёл к окну – вернулся, когда она уже собрала свои вещи.
– Сегодня ты молодец, – подойдя, сказал я.
– Да? – Она взглянула на меня.
– Да, сегодня ты была просто умницей.
Кристина ещё раз посмотрела, улыбнулась и прошла в коридор. Она оделась и ушла. Я без лишних слов проводил её. Я был искренне рад, что на этот раз у нас с ней всё прошло относительно нормально.
В следующий раз я не готовился и не обдумывал заранее её визит и ждал Кристину, уже будучи в менее волнительном состоянии. Её прошлое посещение, наш урок, разговор вселили в меня больше уверенности – наш с ней диалог, который, впрочем, нельзя было назвать по-настоящему откровенным, вносил больше позитива, и теперь я относился ко всему более спокойно: прежде всего исчезли недомолвки, можно было сказать, что мы некоторым образом расставили с ней точки над i. Её подростковая влюбленность – об этом теперь можно было смело говорить – не представляла для меня чего-то опасного и постыдного, выходящего за рамки. Для неё, безусловно, она была важна, для меня… Мне лишь стоило держать себя в руках и не забывать, кто она и кто я, и, конечно, ничего себе не позволять. После её последнего визита, казалось, я стал в себе более уверен и никогда, конечно, не позволил бы себе ничего такого, и даже не потому, что это была Маринина дочь.
В учёбе девочка была податлива, в общении проста, и даже её кокетство, которое в ней всё же просматривалось, уверен, не могло бы сбить меня с толку. Всё, что было, всё случившееся теперь я рассматривал как некий форс-мажор или даже фарс, что Кристину саму некоторым образом озадачило: она была под властью подростковых эмоций, рассказов подруг, Интернета и бог знает чего ещё. Я отдавал себе во всём отчёт и всё прекрасно осознавал. Марина (про себя я это постоянно твердил) тоже, безусловно, не ждала от меня ничего плохого, на меня надеялась и рассчитывала: в то время, когда у неё случился семейный разлад, я не мог её ни в коей мере огорчить и подвести, осложнить её и так непростую жизненную ситуацию.