— Мне нужно купить новую резину, — сказал он.
— Думаю, что помогу тебе избежать этого. У меня есть…
— Не надо. Не хочу начинать подобным образом.
Я ничего не ответил, но оглянулся на свой «дастер». У меня в багажнике лежали две камеры, и мне казалось, что они как раз подходили для такого случая.
— Как ты думаешь, сколько будет стоить «гудиер» или «файрстон», если они новые?
Я пожал плечами и призвал на помощь свой автоматический счетчик, который подсказал мне, что Эрни мог бы купить новую несмятую резину за тридцать пять долларов.
Он вынул две двадцатки и вручил их мне.
— Если будет больше — с налогом и всем прочим, — то я доплачу.
Я грустно посмотрел на него.
— Эрни, сколько недельных заработков ты уже потратил?
Он сощурил глаза и отвел их в сторону.
— Достаточно. — сказал он.
Я решил попытаться еще раз — как я уже говорил, мне было семнадцать лет, и я все еще находился под впечатлением, будто людям можно растолковать то, что представляет их непосредственный интерес.
— Ты уже почти все бабки угрохал на эту машину, — сказал я. — Я не могу спокойно смотреть, как ты по любому поводу лезешь за бумажником. Это уже не жест, а жизненная установка. И она тебя погубит. Прошу, Эрни, подумай еще раз.
Его взгляд окаменел. У него было такое выражение, какого мне не приходилось видеть у него прежде, и, хотя вы, наверное, подумаете, что я был самым наивным подростком в Америке, я не мог припомнить подобного выражения ни на одном другом лице. Меня охватило смешанное чувство удивления и отчаяния — я почувствовал себя так, как мог бы себя почувствовать, если бы внезапно обнаружил, что старался в чем-то убедить парня, который на самом деле оказался лунатиком. Хотя позже я видел такое выражение: оно означает полное отключение. Оно бывает у мужчины, когда ему говорят, что женщина, которую он любит, трахается с кем попало за его спиной.
— Не надо, Дэнни, — произнес он. Я поднял обе руки.
— Ладно! Все в порядке!
— Можешь не ездить за этой чертовой покрышкой, если хочешь, — с каким-то тупым упрямством добавил он. — Я найду выход.
Я уже собрался ответить и мог бы наговорить кучу грубостей, но внезапно мой взгляд упал на газон, находившийся слева от меня. Там стояли два пухлых ребенка и смотрели на нас. Их пальцы были выпачканы в шоколаде.
— Невелика трудность. — сказал я. — Я привезу покрышку и камеру.
— Только если сам хочешь. Уже довольно поздно.
— Ничего, не волнуйся, — сказал я.
— Мифтер? — сказал маленький мальчик, облизывая пальцы.
— Что? — спросил Эрни.
— Мама сказава, эта мафына кака.
— Да, — подтвердила девочка. — Кака-бяка.
— Кака-бяка? — переспросил Эрни. — Умно, ничего не скажешь. Твоя мама, наверное, философ?
— Нет, — ответила девочка. — Она Каприкорн. А меня зовут…
— Я вернусь как можно быстрее, — сказал я, чувствуя себя неловко.
— Ладно.
— Не волнуйся.
— И ты не волнуйся. Я не собираюсь ни с кем ругаться.
Я побрел к машине. Садясь за руль, я услышал, как девочка спросила у Эрни:
— А почему у вас такое лицо, мистер?
Я проехал полторы мили по Кеннеди-драйв — по словам моей матери, выросшей в Либертивилле, раньше вдоль этой дороги стояли самые престижные жилые дома. Может быть, переименование старой Барксуаллоу-драйв, что было сделано в память о президенте, убитом в Далласе, было довольно неудачным решением, потому что с середины шестидесятых на близлежащих улицах не осталось и следа от бывших жилых строений. Теперь здесь были открытый кинотеатр, где можно было посмотреть фильм, не вылезая из машины, «Макдоналдс», несколько ресторанов и различных офисов. Кроме того, здесь находилось множество станций обслуживания, потому что Кеннеди-драйв выходит на магистраль, ведущую в Пенсильванию.
Купить для Эрни колесо было делом пустяковым, однако первые две станции, попавшиеся мне по пути, оказались теми, что рассчитаны на самообслуживание, и в них не продавали даже моторное масло. На третьей были и камеры, и покрышки, и я смог купить резину, подходившую для «плимута» (мне трудно было назвать машину Эрни — неодушевленную вещь — по имени), всего за двадцать восемь долларов и пятьдесят центов вместе с налогом, но там был только один паренек-рабочий, который взялся поставить камеру с покрышкой на обод колеса и накачать его. Операция заняла сорок пять минут. Я предложил парню свою помощь, но тот сказал, что босс убьет его, если узнает об этом.