Дело было почти сделало. Если в чем-нибудь наш приятель Ральф не собирался быть оспоренным в присутствии своих детей, так это его поведение в обществе. Он замахнулся на Эрни. Не знаю, чем это могло кончиться для Эрни — вероятно, полицией и конфискацией его драгоценного автомобиля, — но каким-то образом я успел схватить Ральфа за запястье.
Маленькая свиноподобная девочка завизжала и заплакала. Маленький свиноподобный мальчик замер с широко открытым ртом. Эрни, который в школе пробегал накуренное место со скоростью охотничьего пса, даже не моргнул глазом. Он явно хотел, чтобы это случилось.
Ральф повернулся ко мне — его взгляд обжигал ненавистью.
— Ну ладно, маленькое дерьмо, — прошипел он. — Ты не первый.
Я напряг силы и удержал его руку.
— Не надо, дружище, — негромко сказал я. — Запаска в багажнике. Дай нам пять минут, чтобы поставить ее и убраться с твоих глаз. Пожалуйста.
Через какое-то время удерживать его запястье стало немного легче. Он оглянулся на детей — маленькая девочка всхлипывала, а маленький мальчик смотрел на него широко раскрытыми глазами — и наконец принял решение.
— Пять минут, — согласился он и, опустив руку, бросил злобный взгляд на Эрни. — Тебе чертовски повезло, что я не вызвал полицейских. Они здесь забыли, что такое инспекция, и пускают в ход дубинки, когда им вздумается.
Я ожидал, что Эрни опять скажет какую-нибудь дерзость, но, вероятно, он забыл не все, что знал о благоразумии, — Извините, — произнес он. — Я погорячился.
Ральф снова оглянулся на детей.
— А ну, живо домой! — заорал он. — Чего вам здесь нужно? А-та-та хотите?
Дети вскочили с земли и побежали домой.
— Пять минут, — повторил он, недобро взглянув на нас.
Позже вечером, сидя за столом со своими друзьями и потягивая холодное пиво, он мог бы рассказать им, как твердо держал себя с этим поколением наркоманов и сексуальных маньяков: «Да, ребята, я сказал им, чтобы они убирались прочь от моего дома, пока я не сделал им а-та-та. И вы не поверите, с какой скоростью они подхватили свой дерьмовый драндулет и пустились бежать без оглядки». А потом он мог бы закурить «Лаки страйк» или «Кэмэл».
Разумеется, домкрат Лебэя не годился ни к черту, и мне пришлось сходить за своим. Мы приподняли «плимут» (несколько ужасных секунд мне казалось, что задний покореженный бампер вот-вот оторвется от проржавевшего кузова) и сняли старое колесо. Затем мы поставили новое, затянули крепежные гайки и опустили домкрат. Я с облегчением взглянул на машину, снова стоявшую на дороге. И тут ко мне вернулось чувство, которое я испытал в гараже Лебэя. Мой взгляд упал на новую шину «файрстон», высовывавшуюся из-под правого заднего крыла. На резине еще оставались заводские наклейки и яркие желтые отметки, нанесенные мелом парня со станции техобслуживания.
Я вздрогнул: передать чувство какой-то фатальности, овладевшее мной, было бы невозможно. Это было так, точно я увидел змею, которая сбрасывала старую кожу и уже начинала вылезать из нее, поблескивая новой чешуей.
Ральф стоял в дверях дома, посматривая на нас. В одной руке он держал гамбургер, а в другой — банку пива.
— Ну, как тебе этот парень? — шепнул я Эрни, бросая в багажник его испорченный домкрат.
— Настоящий Роберт Рэдфорд. — пробормотал он, и мы оба рассмеялись — как люди, вырвавшиеся из довольно напряженной ситуации. Нам требовалась какая-нибудь разрядка. Эрни был похож на ребенка, которому попала смешинка в рот.
— Над чем это вы, подонки, смеетесь? — взревел Ральф. Он вышел на крыльцо. — А? Вы хотите, чтобы у вас от смеха был рот до ушей? Подождите, сейчас я вам это устрою!
— Быстро сматываемся, — бросил я Эрни и опрометью бросился к своему «дастеру». Я все еще не мог удержаться от смеха, он лишь сильнее разбирал меня. Я упал на переднее сиденье и включил двигатель. «Плимут», стоявший впереди, взревел и окутался синим облаком выхлопных газов. Но даже сквозь его грохот я мог слышать, как хохотал Эрни, который, судя по всему, был близок к истерике.
Ральф, ругаясь, шел через газон. В руках он все еще держал гамбургер и пиво.
— Над чем вы смеетесь, уроды? А?
— Ты, козел! — триумфально прокричал Эрни, и «плимут» подался вперед, отсалютовав очередью оглушительных выстрелов. Я нажал на газ и резко крутанул руль, чтобы избежать столкновения с Ральфом, который явно намеревался совершить убийство. Я все еще смеялся, но это был уже нездоровый смех. Теперь он больше походил на стон.
— Я убью тебя, урод! — ревел Ральф. Я снова нажал на акселератор и, проезжая мимо Ральфа, показал ему конфигурацию из кулака и вытянутого среднего пальца.