— Эй! Эй! Я тут, Молли!
Она тут же повернулась в мою сторону и, поколебавшись лишь самую малость, помахала мне рукой. Потом повернулся и ее муж. Взглянув на меня, он демонстративно взял Молли за руку и повел в дальний угол салона.
Черт побери, да кто он такой, этот тип?! Он специально не пустил Молли ко мне, не дал даже поговорить. Что он о себе воображает? Я опрокинула стакан виски.
— Что будешь пить? — мой сосед по столу снова решил угостить нас. Я посмотрела на него, моргнула и словно сморгнула прочь все мое веселье. Этот тип мне не нравился, и его жена тоже, и миссис Райт. Я потратила на нее столько денег, и она мне не нравилась.
— Виски, большую порцию, — проговорила я.
— Не покупай, пусть сама платит, — сказала его жена, я резко повернулась к ней и заметила:
— Я что-то не видела, чтобы вы особо раскошелились.
— Ну что ж! Пойдем, Дики, хватит с нас, — она потянула мужа за рукав, и я передразнила ее:
— Правильно: пойдем, Дики. Ваша очередь проставлять — так что бегите быстрее.
— Ну, ну, — примирительным тоном произнес муж, а я, раскинув руки, продолжала:
— Дуй отсюда побыстрее! А то она устроит тебе дома головомойку!
Миссис Райт начала смеяться, но я не присоединилась к ней. Пианист прекратил играть, все стали поворачиваться в нашу сторону. Хотя говорили шепотом, я смогла разобрать, как кто-то произнес:
— Не стоит пить, если не знаешь своей нормы. Позор. Сейчас она разойдется.
Я повернулась к неизвестному говорившему и закричала:
— Да, я сейчас разойдусь, если ты будешь, черт побери, совать нос не в свое дело.
— Тише! Тише! Успокойтесь, — потянула меня миссис Райт, но я оттолкнула ее руку. — Да кто они такие — все эти типы? Они все смотрели на меня свысока, потому что у меня было двое детей. Но вон Молли спала каждую неделю с новым хахалем весь первый послевоенный год — она сама мне говорила, — а сейчас стала такой почтенной дамой, что даже и не взглянет на меня: я для нее теперь не пара.
Я еще не успела и сообразить, что собираюсь делать, как уже оказалась в центре зала. Я направилась к ней и не могла остановиться.
— Привет, Молли.
— Привет, Кристина.
— Долго мы не виделись… сколько?
— Прошу вас извинить, но вы с другой компанией, — проговорил ее супруг, и я тоже собралась наброситься на него, как Молли протянула ко мне руку и сказала тем старым тоном, который я хорошо знала — Оставь ее в покое. Пусть присядет.
— Ничего подобного. Я запрещаю тебе приниматься за старое. Я уже говорил тебе и твердо буду стоять на этом.
— Ох уж этот непреклонный мистер Аркрайт! Ох уж этот лицемеришка, мистер, черт его побери, Аркрайт! — нараспев произносил чей-то голос, который, казалось, вовсе не принадлежал мне.
— Ну, ну! Пойдемте-ка, — бармен попытался увести меня от столика, положив мне руку на плечо. Но я стряхнула ее и закричала:
— Не распускай руки, я буду сидеть здесь!
Я подошла к Молли, и в этот момент, как будто ценой жизни спасает свою супругу от заразы, мистер Аркрайт закрыл ее собою. Какое-то мгновение я смотрела ему прямо в глаза, потом отвела руку назад и залепила пощечину. Разнесшийся по бару звук принес мне такое глубокое удовлетворение, что мне захотелось повторить то же самое и другой рукой.
В следующий момент я отлетела назад и упала бы, если бы кто-то не подхватил меня. Когда я снова приняла вертикальное положение, меня, казалось, окружали лишь руки и лица, а я вертела головой, пытаясь отыскать мистера Аркрайта, и кричала:
— Что ты о себе возомнил, паршивый торгаш? Червивые яблоки да гнилые апельсины, завернутые в папиросную бумагу!
— Уходите, уходите!