Я попыталась подавить страх чувством гнева и обратила его на тетю Филлис — ведь она была в доме, она слышала, как он пытается одурманить мою дочь, она знала, зачем ему нужна Констанция. Она так же безумна, как и ее сын, решила я, или наоборот — от нее он унаследовал все черты своего характера.
Я торопливо оделась. Пальцы не слушались меня, и я путалась в одежде. Спустившись, я увидела, что отец сидит за столом и спокойно читает газету. Я с ходу набросилась на него:
— Ты знал, что Дон Даулинг вернулся? Констанция разговаривает с ним на заднем дворе.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Ничего особенного, девочка, он всегда разговаривает с ней. Наверное, вернулся из своей поездки.
— И о чем они разговаривают?
— Тише, тише, откуда я могу знать? Почему ты так расстроилась? Он всегда разговаривает, просто разговаривает. Что такого?
— А то, что ему нужна наша Констанция.
Он долго, с жалостью смотрел на меня, потом сказал:
— Не глупи, девочка.
— А… — беспомощно махнув рукой, я отвернулась. Отца не убедишь в том, что мясо протухло, пока он не увидит, как оттуда полезут черви.
Когда дочь вошла в кухню, я заметила, что она немного бледна. Однако упоминать имени Дона я не стала. Она — тоже, так что вопрос остался открытым. Осталась и тяжесть в душе.
Был май, месяц церковных шествий. В тот воскресный вечер Констанция тоже была там, а значит, и Дэвид с ней, хоть он и не был католиком. По крайней мере, я думала, что Дэвид с ней, пока не раздался стук в дверь. Сэм, который пришел ко мне буквально за несколько минут до этого, пошел открывать. Когда он вернулся с Дэвидом, я закричала:
— Что случилось? Где она?
— Ничего не случилось. Констанция в церкви, я тоже, как вы знаете, собирался туда, но потом решил заглянуть на минутку к вам, — он пристально взглянул на меня. — Я хочу поговорить с вами кое о чем, но в присутствии Констанции было бы неловко.
Я с облегчением вздохнула, но все равно не избавилась от тревоги. Чего не должна была слышать Констанция? Родители Дэвида исключались, у него их уже не было, — за что я была благодарна судьбе, — кроме тети, воспитавшей его и безоговорочно принявшей Констанцию.
Я заметила, что он выглядит довольно угнетенным и озабоченным, и, когда он бросил взгляд на Сэма, я спросила:
— Что-то случилось, верно? Можешь говорить при Сэме, он знает о нас все.
Дэвид полез в карман и вытащил конверт, при виде которого я покрылась испариной. Он подался ко мне и проговорил:
— Я покажу вам это письмо, потому что, мне кажется, вы должны знать о нем. Кто-то подсунул его под дверь, пока мы гуляли. Но, пожалуйста, поймите, оно нисколько не повлияет на наши отношения с Констанцией. И я не хочу, чтобы она знала. Похоже, у вас есть враг, и, с вашего разрешения, я отнесу это письмо в полицию.
Моя рука поползла к горлу. «Нет, только не это!»— громко стучало в моем мозгу.
Я начала читать письмо, адресованное Дэвиду. Знает ли он, что Констанция — незаконнорожденный ребенок? Знает ли он, что ее мать имела связь с несколькими мужчинами, в том числе и с собственным братом, а сейчас живет с Сэмом Даулингом? К тому же она больна, а еще побывала и в суде, где ее оштрафовали за пьянство и нецензурную брань. Только первое и последнее утверждение соответствовало действительности, но как я могу доказать, что остальное — неправда?
— Что там? — Сэм протянул руку за письмом, но я смяла лист в руке и опустила голову. Потом услышала, как Сэм сказал Дэвиду — Покажи мне конверт.
Я так и стояла с опущенной головой, когда Сэм обратился ко мне:
— Дай письмо.
Я медленно разжала пальцы, и он взял письмо. Пока Сэм читал, в кухне стояла тишина. Потом, коснувшись моего плеча, Сэм сказал:
— Оставайся здесь. А мы прогуляемся с Дэвидом. Я вернусь.
Дэвид подошел ко мне и, склонившись, твердо сказал: — Прошу вас поверить мне, миссис Уинтер — для меня нет никакой разницы… совершенно никакой…
Я не могла говорить. Он вышел.
Минут через двадцать Сэм вернулся. Я сидела на том же месте, где они оставили меня. Лицо Сэма потемнело, и он не совсем уверенно произнес:
— Не волнуйся, Дэвид все понимает.
— Сэм, — мой голос не дрожал, хотя дрожала каждая жилка моего тела. — Сэм, если он расстроит их свадьбу, я убью его.
— Не расстроит. Дэвида не так-то легко заставить отказаться от своих намерений. Он знает, чего хочет, и, чтобы переубедить его, понадобится не одно письмо.
— Но, Сэм, только письмами дело не ограничится. Ты и сам это знаешь. Посмотри на меня, — и вдруг я принялась бить себя кулаком в грудь и заплакала — Всю жизнь я жила в постоянном страхе перед ним. Это он сломал ее, а не Мартин Фоньер. Я бы вышла за него замуж много лет назад, если бы не боялась того, что он может выкинуть. Он мучает меня уже много лет. Это не первое письмо. То же самое он сделал и с Тедом Фаррелом, только те письма были намного хуже. И он присылал ко мне домой мужчин… Ты не знал об этом, верно? Он столько лет мучает меня и так и эдак, а я не настолько сильна, чтобы бороться с ним. Я сделана по-другому. Но клянусь Господом Богом, если он испортит жизнь и Констанции — клянусь, Сэм, я убью его.