…
Кристина проснулась рано утром. За окном только начинала пробиваться заря. Она сразу же посмотрела на вторую половину кровати. Юджин был на месте. Он спокойно сопел. Кристина аккуратно обошла кровать и наклонилась к лицу Юджина. С такого расстояния его сопение выглядело очень мило. Она расчувствовалась и чуть было не поцеловала его. Но вовремя остановилась. Прикрыла ладонью свой рот, чтобы сдержать пытающийся вырваться стон разлуки, а затем с этой же руки послала ему воздушный поцелуй.
Кристина более не задерживалась и ушла сначала в ванную, затем на кухню, чтобы приготовить детям завтрак. Покончив со всеми домашними делами, Кристина переоделась и собрались выходить из дома. Но вспомнила, что не оставила записку для Юджина. Она вернулась. Быстро соорудила записку и спешно направилась к остановке поезда.
…
Поезд довез ее до станции Тоноги, где она и сошла. Кристина сразу же направилась в главное здание столицы – центр Тоноги. Там ее уже должны были ждать.
Она миновала зеркальные стены вокзала и нырнула в серый город. Не она, не Юджин не любили бывать здесь. Город мешал им дышать. Он угнетал своими каменными строениями и отсутствием зелени.
Путь от вокзала до здания центра занял не больше пяти минут. Кристина приблизилась к дверям самого важного, но не самого большого здания в городе. На входе стоял швейцар, но он скорее был украшением входа, чем необходимостью. А все потому, что двери были автоматическими.
Однако же швейцар тщательно относился к своей работе. Он приветствовал посетителей и помогал пройти внутрь тем, кому это требовалось.
– Здравствуйте, Кристина, – поздоровался швейцар. Он снял головной убор, слегка приклонил голову и добавил: – вы восхитительны, как всегда, моя госпожа.
В ответ Кристина кивнула и широко улыбнулась. Но затем улыбка исчезла с ее лица, и она спросила: – все собрались?
– Да, госпожа, вас уже ждут. – Ответил швейцар и с понимаем спрятал улыбку поглубже в сердце и в память.
Кристина прошла внутрь здания. Прошла через почти пустой первый этаж прямиком к двери напротив входа. Звук ее каблуков разлетался по всему зданию, но она не обращала на это внимания. Внимание обращали на нее.
Огромная деревянная дверь сама не открывалась, но звук приближающихся каблуков известил двух мальчиков за ней и те открыли ее. Внутри было круглое помещение с сиденьями и трибуной оратора в центре. В помещении находилось не больше дюжины людей.
Одиннадцать если быть точным. Семь старейшин города из них одна женщина, еще два бизнесмена, владеющие большим количеством власти за пределами города и одна девушка, представляющая молодежь и глава совета, некогда уважаемый и мудрый человек, а теперь обычный политик, жаждущий еще бо́льшей власти.
Кристина, не останавливаясь поприветствовала мальчишек, которые открыли ей двери и прошла в центр комнаты на трибуну.
– С какой целью вы желали меня видеть? – Без приветствия и вступительных речей начала разговор Кристина, как только мальчики закрыли двери.
– Нас интересует местонахождение и состояние Юджина. – ответил один из старейшин.
– До нас доходят слухи, что все ваши попытки его вернуть провалились, а нам нужен результат и как можно быстрее. – Не давая ответить на первый вопрос, задал еще один вопрос кто-то из старейшин. В этой комнате явно проходила длительная беседа в ожидании Кристины.
– Вы обещаете нам его выздоровление уже пятнадцать месяцев, за это время мы с братом лишились всех наших владений, – заявил один из бизнесменов, также не дожидаясь ответа. А его слова подхватил брат: – не только мы лишились всего. Тьма захватила все кроме Кимелии и еще нескольких городков и поселков.
– Будь здесь Тоногу, он бы этого не допустил, – решила вставить свое заявление молоденькая девушка.
Затем они начали галдеть один громче другого и только с большим трудом можно было разобрать отдельные фразы или слова. Кристина продолжала слушать до тех пор, пока люди не завелись до такой степени, что начали сыпать оскорблениями. Она подняла руку. И, к ее удивлению, стало практически тихо. Видимо, хоть какая-то реакция от Кристины заставила их оторваться от своего словесного марафона.
Но поднятием руки она не ограничилась. Опустив руку на трибуну и чуть расставив ноги, она заставила их отшатнуться на свои места. Ее волосы стали ярко красные и зашевелились. Она с трудом сдерживала свой гнев за такое отношение к себе и Юджину.