— Одевайся! Мы едем в оперу!
— Что случилось? — удивилась она. — Я уж и не помню, когда мы в последний раз были в опере.
— Я внезапно ощутил любовь к оперному искусству, — признался Громыко.
Настроение у него было превосходное.
Они оказались в одной ложе с пожилой парой: это были конгрессмен Фрэнсис и его жена.
— Господин посол! — приветствовал он Громыко. — Могу ли я осведомиться, как дела на фронте?
— Сейчас идут бои за освобождение Белоруссии.
— А вы знаете, что родители моей жены из Витебска?
— Неужели! — поразился Громыко. — Так мы с вашей супругой земляки. Мы с женой тоже из Белоруссии.
— Говорят, Белоруссия сильно разрушена.
— Разрушено очень многое, — подтвердил Громыко. — И сейчас в Москве задумались о том, как ее восстанавливать.
— Чем помочь? — поинтересовался Фрэнсис. — Я спрашиваю искренне. Я-то родом из Греции. Греки и русские всегда помогали друг другу. Тем более что мой соотечественник Аристотель Оазис попросил вам всячески содействовать. А его слово для меня важно, он, знаете ли, становится важной фигурой.
— Белоруссия нуждается очень во многом. Но у нее нет возможности сказать о себе. Сейчас создается ООН. И мы считаем, что Белоруссия, которая пережила столь многое, должна быть принята в состав Объединенных Наций, чтобы после разгрома Германии участвовать в сохранении мира.
— Это справедливо, — согласился Фрэнсис. — Я скажу об этом президенту. Мы с ним вместе часто обедаем… У жены остались родственники в Белоруссии. Как вы думаете, они живы?..
— Если вы назовете мне имена и адреса, попытаюсь узнать.
Вышинский зашел к наркому иностранных дел Молотову и положил на стол шифровку от Громыко.
— Вот видите, Вячеслав Михайлович! — торжествующе произнес он. — Я предупреждал, что столь ответственная миссия Громыке не по плечу! В тот момент, когда следует сконцентрироваться на главном направлении, он болтает с американскими журналистами и просит, чтобы товарищ Сталин дал интервью какой-то газете. Будто у товарища Сталина нет других дел!
— У вас есть конкретные предложения? — хмуро поинтересовался нарком.
— Конечно, я сам мог бы заняться этим делом…
Вышинский сделал паузу, ожидая реакции Молотова, но не дождался.
— Громыко доложил вам о беседе с женой Рузвельта? — спросил Андрей Януарьевич.
— Нет.
— И мне не счел нужным доложить. Что это означает? Недисциплинированность? Или поддержание каких-то сомнительных контактов без ведома руководства? Он себя там удельным князем ощущает. Или в свои игры играет, недостойные советского дипломата.
— А вы запросите Громыко, — посоветовал Молотов, — пусть все объяснит.
— Надо дать Громыке в помощь надежного работника. В посольстве в Вашингтоне есть вакансия советника.
— Кого рекомендуете?
— Новикова. Он все-таки раньше работал в ЦК партии.
На совещании Громыко обратился к Новикову:
— Вы заметили необычный тон сегодняшних редакционных статей американской прессы?
— Я их еще не читал, — ответил Новиков.
— Ас чего же вы начинаете утро? — поинтересовался посол.
— Утром я читаю «Правду», — гордо ответил Новиков.
— А вы знаете английский, товарищ Новиков? — спохватился посол.
— Не знаю.
— Начинайте учить, — посоветовал Громыко.
В кабинет посла вошел шифровальщик:
— Срочная телеграмма!
Шифровальщик прочитал: «Напоминаю, что вам не рекомендуется проводить встречи, не санкционированные Москвой, которые могут быть неверно истолкованы в стране пребывания».
Громыко поднял голову:
— Кто подписал?
— Товарищ Вышинский.
Вечером Громыко сказал жене:
— Сегодня открытие картинной галереи. Там будет Элеонора Рузвельт. Но ты поедешь одна.
— Я не хочу без тебя. Что мне там делать одной?
— На тебя возлагается важная дипломатическая миссия. — Губы Громыко изогнулись в улыбке. — Ты подойдешь поздороваться и передашь ей этот пакет с фотографиями. Объяснишь: это новые снимки для выставки о детях — жертвах войны. И не беспокойся — с тобой поедет хороший переводчик.
— Наверное, я не должна задавать тебе этот вопрос. Но почему ты обратился именно к Элеоноре Рузвельт?
— Элеоноре было всего восемь лет, когда умерла ее мать, и десять, когда скончался ее отец. Он спился. Ранняя смерть родителей, собственное одиночество воспитали в ней умение сочувствовать и сопереживать. Она готова помочь тем, кто попал в беду, кто нуждается в помощи и поддержке…