Деканозов вернулся на свое место.
— Ладно. Займемся делами. Товарищ Сталин поручил нам проголосовать за раздел Палестины. Составьте инструкции для Громыко, я подпишу… Такого содержания…
Помощник вооружился блокнотом и ручкой.
— Американцы боятся, что еврейское государство, если оно будет создано, станет коммунистическим и превратится в нашу базу на Ближнем Востоке… Правильно боятся! Так и будет! Поэтому я считаю, что сейчас нам надо осторожно высказываться в пользу создания еврейского государства. Ни в коем случае не проявлять активности… Обманем американцев… Объясните Громыко, чтобы он вел себя тише воды ниже травы.
По лестнице советского постпредства в Нью-Йорке поднимался высокий, элегантно одетый джентльмен с бледножелтым отливом кожи и большой лысиной. Его сопровождал советник постпредства Новиков.
— У вас есть своя армия? — Новиков плохо представлял себе ситуацию на Ближнем Востоке.
— О какой армии вы говорите?
— О еврейской армии!
— Нет, своей армии у нас нет, у нас еще нет государства.
— Как же вы собираетесь отстаивать свою независимость?
— В составе британской армии в войну сражались еврейские подразделения, но командование не позволяет их объединить.
Новиков удивленно спросил гостя:
— Как хорошо вы говорите по-русски! Где учили?
— Русский — язык моего детства. Я же родился в Российской империи.
Он не без удовольствия сказал Новикову:
— А вы знаете, что во время Генуэзской конференции весной двадцать второго года меня даже приняли за Ленина? Мы ведь похожи, верно?
С лица Новикова мгновенно исчезла улыбка. Он отчеканил:
— Товарища Ленина ни с кем нельзя спутать.
Помощник Громыко распахнул перед неожиданным гостем дверь. Андрей Андреевич вышел навстречу:
— Прошу, господин Вейцман.
Гость расположился напротив Громыко. Улыбаясь, заметил:
— Еще недавно трудно было себе представить, что советские дипломаты будут принимать главу Всемирной сионистской организации.
— Я знаю вас, господин Вейцман, как химика с мировым именем, — отозвался Громыко. — Но перейдем к делу. Я задам вам прямой вопрос. Какими вы видите отношения между будущим еврейским государством в Палестине и Советским Союзом?
— По географическим, экономическим и политическим причинам установление тесных отношений с Советским Союзом будет первоочередной заботой еврейского государства. Мы рассчитываем на дружбу и взаимопонимание с вашей страной. О дружеских чувствах, которые палестинские евреи питают к русскому народу, и говорить не приходится…
— Что же, — кивнул Громыко, — это я и рассчитывал услышать. Тогда расскажите, какой вам видится нынешняя ситуация.
Вейцман пожаловался:
— Вся беда в том, что англичане категорически против. Они столько лет противятся созданию нашего государства.
— Мы обратили внимание на слова министра иностранных дел Великобритании о том, что палестинским евреям не нужно свое государство, — заметил Громыко. — Но вашему делу мешают не только англичане. Американская администрация, как я вижу, тоже не поддерживает идею раздела Палестины и создание еврейского государства. Белый дом, Пентагон и государственный департамент — все против вас.
Новиков в коридоре постпредства остановил другого советника:
— Товарищ Деканозов дает нам прямое указание — скрывать от американцев наши намерения, вести себя осторожно и аккуратно. Не понимаю Андрея Андреевича! Он идет против указаний товарища Деканозова!
Второй советник не пожелал участвовать в столь опасной дискуссии:
— Начальству виднее. Товарищ Громыко знает, что делает.
И убежал.
— Не уверен, — пробормотал Новиков. — По-моему, это непартийный подход к делу.
Государственный секретарь США Джордж Маршалл внушал главе Всемирной сионистской организации Хаиму Вейцману:
— Для вашей собственной пользы вам следует избегать любого выражения симпатий к России. Подумайте над тем, как Соединенные Штаты и западный мир воспримут особые отношения между вами и Советским Союзом. Неужели вы не понимаете, что русские поддерживают вас с одной целью — торпедировать американскую политику?