— Китай — бедная страна, — говорил Мао. — Считается, что бедность — это плохо. На самом деле бедность — это хорошо. Ужасно представить себе время, когда все станут богатыми. Из-за избытка калорий у людей вырастут две головы и четыре ноги. Я всегда презирал западных людей, объедающихся мясом. Что хорошего в том, чтобы растить живот, как у иностранного капиталиста в фильмах? Я считаю, надо научить наших людей варить похлебку пожиже и есть поменьше.
После коротких переговоров Мао пригласил Оазиса поужинать. По дороге оба зашли в туалет. Оазис не обнаружил в ванной комнате мыла.
— Мы экспортируем весь жир, — объяснил Мао, — да мыло и не нужно, я сам давно мою руки без мыла.
Оазис переел и перепил за обедом. Хотел отказаться от ужина, но понял, что это невозможно. Да и на сей раз он угодил не столько на трапезу, сколько на вечеринку, где было полно привлекательных женщин. И не только китаянок.
Оазис узнал одну из них — американскую журналистку крайне левых взглядов Агнес Смедпи. Принципиальная противница брачных уз, она когда-то была любовницей советского разведчика Рихарда Зорге, казненного во время войны японцами.
Переводчицей Агнес Смедли, которая не знала китайского, взяла театральную актрису Лили У. Они обе добивались внимания председателя Мао. Агнес раздобыла патефон и пластинки с модным тогда фокстротом и знакомила вождей китайских коммунистов с западными танцами.
Мао танцы нравились. Как и внимание женщин.
— Я уже говорил вам, что Китай — очень бедная страна, мы располагаем немногим, — сказал он Оазису. — Но что у нас имеется в излишке — это женщины.
Решив, что вождь шутит, Оазис ответил в том же духе:
— А разве их экспорт не запрещен?
— Если они вам нужны, можем выделить вам небольшое число — несколько десятков тысяч, — предложил Мао.
— Разумеется, на добровольной основе, — уточнил Линь Бяо.
Мао женился несколько раз. Судьбы всех его жен оказались трагичными.
Первую спутницу жизни — по имени Ло Игу — ему подыскал отец, когда будущему вождю китайской революции исполнилось всего четырнадцать лет. Невеста, его дальняя родственница, оказалась на четыре года старше жениха. Родители подписали брачный договор, не спрашивая мнения сына.
— Я никогда с ней не жил и женой не считал, — обиженно говорил Мао.
Брак оказался недолгим. Ло Игу умерла совсем молодой.
Тогда Мао женился на Ян Кайхуэй, красивой дочери своего преподавателя. Впрочем, любил он другую женщину, но она не приняла его радикальных политических взглядов. А вот Ян Кайхуэй сразу подпала под его чары. Она признавалась:
— Я решила, что если у нас с Мао ничего не получится, ни за кого другого я замуж не выйду.
Когда они поженились, квартиру Мао снял на деньги из партийной кассы. Кайхуэй работала учительницей, преподавала китайский язык и арифметику. Они часто ссорились.
Уезжая, он оставил ей стихотворение:
Она родила ему троих сыновей, но Мао быстро утратил к ней интерес. Кайхуэй тосковала, передавала мужу квашеную фасоль с красным перцем — любимое блюдо Мао.
Жена тоже писала ему стихи:
Она знала об изменах мужа, и это отравляло ей жизнь. Хотела покончить с собой. Не решилась, не желая оставлять детей одних. Но жену Мао арестовали правительственные войска, преследовавшие коммунистов. После недолгого суда казнили. Солдаты сняли с расстрелянной жены Мао Цзэдуна башмаки и забросили их подальше — таково было поверье, иначе дух убитой стал бы их преследовать.
Когда солдаты ушли обедать, выяснилось, что несчастная женщина еще жива. Какой-то добрый человек побежал уведомить об этом солдат. Они оторвались от обеда, вернулись и добили ее.