Колючая проволока, высокий двойной забор, между стенами забора деревянный настил, на котором дежурят часовые в специальной мягкой обуви. Мышь не проскочит. Когда машина подъезжала к деревянным воротам, офицер охраны приоткрывал дверцу машины, чтобы его можно было видеть, и называл фамилию — свою, а не чиновника, которого сопровождал.
Старший наряда охраны сталинской дачи вышел из калитки, чтобы взглянуть на пассажира. В ярком свете прожекторов лицо сидящего в машине было хорошо видно. Тем более что офицеров, которые несли охрану у ворот, предупредили о появлении гостей. Гости поспешно прошли в главный дом, а их лимузины отогнали к гаражу.
За появлением гостей наблюдал офицер, дежуривший у телефонного пульта, размещенного в одной из комнат служебного дома. Рядом на столике — всегда включенный большой ламповый радиоприемник. Из него доносились стихи:
Появился Сталин. Недовольный. Бросил секретарю ЦК Маленкову:
— Бананы мне привезли гнилые. Чем Меньшиков кормит народ! Где он?
Маленков распорядился:
— Найдите министра внешней торговли Меньшикова!
Пока члены политбюро и приглашенные рассаживались, пришел дежурный:
— Товарищ министр внешней торговли находится на даче!
— Ну так соедините по телефону, — недовольно сказал Маленков.
Дежурный виновато доложил:
— Товарищ министр не может подойти, потому что принимает ванну!
Все замерли, ожидая реакции Сталина. Вождь повернулся к Маленкову:
— Надо принять постановление политбюро.
Маленков вооружился ручкой и блокнотом. Вождь продиктовал:
— Отметить, что товарищ Меньшиков мало занимается службой вследствие того, что он ездит на дачу. Запретить товарищу Меньшикову в будние дни ездить на дачу.
Тем временем в зал, где расселись Сталин и его соратники, принесли кинопроектор — показать хронику идущей в Корее войны. Кадры комментировал начальник главного оперативного управления генерального штаба:
— Товарищ Ким Ир Сен надеялся закончить войну меньше чем за два месяца. Наши военные советники сообщают, что его армия действует с опережением плана. Наступление развивается очень успешно. За четыре дня взяли Сеул. Правительство Ли Сын Мана бежало.
Сталин сказал:
— Войну нужно выиграть очень быстро. Южане не должны успеть прийти в себя, оказать сильное сопротивление и мобилизовать международную поддержку.
Министр госбезопасности Абакумов поспешил успокоить вождя:
— Наша разведка сообщает, что корейский народ на юге страны только и ждет помощи, чтобы восстать против антинародного режима. Товарищ Ким Ир Сен сумеет объединить под своим началом всю Корею, как товарищ Мао Цзэдун объединил Китай.
Сталин заметил:
— Но надо объяснить северокорейским товарищам, что им не стоит рассчитывать на прямое участие Советского Союза в войне, поскольку у нас есть другие серьезные задачи, особенно на Западе.
Военный министр маршал Василевский поспешил заверить вождя:
— Мы считаем, что война закончится быстро — полным разгромом южнокорейской армии, этих американских марионеток.
Сталин озабоченно повторил:
— Главное, чтобы американцы не успели вмешаться.
Вышинский услужливо заявил:
— Они не решатся. Они ни на что не способны. Политические импотенты.
— Что-то у вас все слишком гладко получается, — так же недоверчиво проговорил Сталин.
Он исходил из того, что его челядь, обвешанная орденами, постоянно мухлюет. Погрозил пальцем:
— Спросите англичан, американцев. Им никогда не удавалось меня обмануть, а ведь среди них были серьезные противники. А вы беретесь меня одурачить!
После совещания встревоженный Громыко подошел к Вышинскому, который стоял вместе с Абакумовым:
— Через несколько часов в Нью-Йорке созывается срочное заседание Совета Безопасности ООН. Считаю необходимым телеграфировать Малику, чтобы он принял участие в заседании.
— Зачем? — пренебрежительно заметил Абакумов. — Пусть болтают сколько хотят.
— В отсутствие нашего представителя, — пояснил Громыко, — западные державы могут одобрить резолюцию, которая противоречит нашим интересам. Если Малик примет участие, он сможет наложить вето.
Вышинский остановил его:
— Решение принято. Дискуссия на сей счет завершена…