А теперь вот — и это на сегодня самое главное! — вернулся из Рая, чтобы снова жить среди нас. Я говорю это совершенно серьезно, это (и последующее) не оборот речи, а образ, что означает полную и даже большую реальность.
Этот двухтомник есть прежде всего акт физического возвращения Леонида Аронзона . Это его дом, где он теперь живет, куда мы можем прийти к нему. Теперь все будет по-другому — с нами, с нашей поэзией, с нашим языком. Я думаю, мы спасены.
тема/ pre-print
Война символов. Майкл Браун об аборигенных народах и интеллектуальном праве1
Члены Североамериканской ассоциации по изучению флагов и знамен недавно постановили большинством голосов, что флаг штата Нью-Мексико является лучшим в США. Он действительно необыкновенно хорош: на ярко-желтом фоне красный круг излучает в четыре стороны света по четыре луча. Рисунок флага был официально принят в 1925 году по предложению организации «Дочери американской революции», которая пятью годами раньше субсидировала конкурс на лучший проект флага, символизирующего неповторимую природу и уникальную историю штата Нью-Мексико. Лучшим было признано предложение Гарри Мера, врача и археолога-любителя из города Санта-Фе. Идею символа солнца Мера позаимствовал из центральной части узора на керамическом сосуде девятнадцатого века, созданном неизвестным гончаром из индейского селения Зиа Пуэбло, в тридцати пяти милях на северо-запад от города Альбукерке. Согласно документам штата, символ солнца общины зиа «отражает племенную философию народа пуэбло, проникнутую пантеистическим спиритуализмом и исповедующую изначальную гармонию всего сущего во вселенной». В 1963 году эти чувства были официально оформлены в тексте отдания чести флагу: «Я отдаю честь флагу штата Нью-Мексико и эмблеме зиа, символизирующей безупречную дружбу объединенных культур». Десятью годами позже был официально утвержден испанский перевод текста отдания чести.
В 1994 году народ зиа бросил вызов этой безупречной дружбе, официально потребовав репарации за использование штатом символа солнца. К 2001 году денежные требования достигли 76 миллионов долларов, по одному миллиону за каждый год использования символа на флаге и бланках штата. Когда законопроект, откликающийся на требования племени, впервые рассматривался законодательным собранием штата Нью-Мексико, в региональной прессе раздались голоса скептицизма и раздражения. Агентство Ассошиэйтед Пресс в статье под заголовком «Законодатели бьются над законопроектами о молочении спаржи, утверждении динозавра в качестве символа штата и запрещении танцевать кадриль» отнесла этот законопроект к разряду необычных законодательных решений и инициатив. В статье давалось понять, что законопроект о символе солнца входит в ту же категорию, что и решение штата Южная Каролина о запрещении лизать галлюциногенных жаб. В письме в газету Arizona Republican гражданка Шерли Кинней писала, что «есть что-то очень неправильное в том», что племя зиа требует компенсацию за использование его символа. «Зиа Пуэбло должны гордиться тем, что они американцы и что символ их племени является флагом штата, — писала она. — Мы не разные народы, мы единый народ этой великой страны».
Требования племени зиа никак нельзя было назвать необоснованными. Они были спровоцированы заявкой на торговую марку, поданной компанией American Frontier Motorcycle Tours из Санта-Фе, специализирующейся на организации путешествий на мотоциклах марки «Харлей-Дэвидсон». На фирменном знаке компании был четко изображен стилизованный вариант символа солнца. В этой заявке не было ничего особенного. Жители штата Нью-Мексико видели символ солнца на чем угодно — от номерных знаков автомобилей до магазинчиков, работающих допоздна. Но после десятилетий скрытого недовольства фирменный знак компании мототуризма заставил племя зиа перейти к действиям. Вариант символа солнца, на котором пучки из трех лучей расходятся в разные стороны (в отличие от флага штата с пучками из четырех лучей), имеет сакральную силу и используется племенем зиа и, возможно, другими народами пуэбло в обрядах, начиная с благословения новорожденных, входящих в этот мир, и кончая проводами умерших в мир иной. Помимо тревоги в связи с ненадлежащим использованием могущественного религиозного символа, жителей Зиа сердило то, что никто не спросил их согласия, прежде чем утвердить символ в качестве флага штата2 .
В связи с неблагоприятной оглаской дела и вмешательством одного из сенаторов США от штата, Джеффа Бингамана, туристическая компания отозвала заявку на торговую марку. В интервью одной из газет администратор племени зиа Питер Пино отметил, что племя обычно санкционирует использование символа бизнесами, которые испрашивают разрешение племени и письменно подтверждают, что символ принадлежит пуэбло. Из его слов можно было понять, что речь идет не столько об оскорблении религиозных чувств, сколько об элементарном неуважении. Тем не менее вряд ли стоит сомневаться, что некоторым жителям Зиа не нравится, что бизнесы могут извлекать выгоду из символа, неразрывно связанного с религиозными обычаями общины.
Полемике вокруг символа солнца было уделено много внимания на открытых слушаниях, проведенных в соответствии с Публичным законом 105—330, который потребовал от Бюро патентов и торговых марок США (USPTO) рассмотреть его политику в отношении официальных знаков отличия индейских племен. Центральным на слушаниях был вопрос о том, следует ли символике племен — пределы которой, как станет ясно из последующего, трудно определить — предоставить ту же защиту, которой пользуются знаки отличия местных, штатных и федеральных агентств. И одновременно рассматривался вопрос о том, не унижают ли достоинство аборигенных американских культур ранее зарегистрированные торговые марки.
Интерес к защите знаков и символов является отражением продолжающихся поисков путей устранения основных, с точки зрения защиты прав аборигенов, слабостей авторского права, а именно: его ограниченного во времени действия и его неспособности обеспечить полный контроль над защищаемой этим правом работой. Защита и принцип добросовестного использования являются двумя сторонами договорной природы авторского права. Активисты движения коренных народов являются убежденными сторонниками защиты, но многие из них выступают против принципа добросовестного использования, который, по их словам, несовместим с их культурными традициями. Именно поэтому они концентрируют внимание на двух аспектах интеллектуального права, которые обеспечивают вечный и всеобъемлющий контроль над работами: на законодательстве о товарных знаках и на морально-правовом элементе авторского права — «правах автора».
На первый взгляд, опасения коренных народностей как нельзя лучше могут быть устранены именно морально-правовой стратегией. Моральные права, в отличие от экономических прав авторского права, бессрочны. Они предназначены для защиты создателя продукта от бесчестящего использования защищенной авторским правом работы. Это потенциально может оградить материал и от недобросовестного использования, в том числе от выборочного цитирования материала лицом, взгляды которого автор находит оскорбительными. В принципе, это может обеспечить мощную защиту продуктов аборигенной культуры. Но на практике не все так просто. Авторское право защищает отдельные продукты, то есть «работы». Является ли фольклор этнической группы работой в этом понимании или это что-то иное? Положим, все известные мифы и народные сказания данного общества записаны и опубликованы — обеспечит ли морально-правовая доктрина возможность для этой народности распоряжаться новыми пересказами тех же самых произведений? Каковы пределы таких прав контроля? То есть, если община распоряжается всеми возможными применениями ее работ, предотвратит ли это полностью и навсегда цитирование или заимствование этих материалов другими лицами?
В исследовании «Наша культура: наше будущее» (Our Culture: Our Future ), опубликованном в Австралии в 1998 году, рассматривается, как могут отразиться на коренных народностях моральные права и другие аспекты интеллектуального права. Критически оценивая предлагаемое австралийское законодательство, предназначенное для защиты аборигенных народностей от «унижающего их обращения» (определяемого как «любые действия, приводящие к существенному искажению или изменению работы, что наносит вред достоинству и репутации ее автора»), авторы исследования полагают, что будет трудно провести различие между простыми описаниями жизни аборигенов и исследовательскими отчетами, в которых документально отражаются тревожащие аспекты этой жизни. Оппоненты предлагаемого законодательства явно опасаются, что оно лишит средства массовой информации возможности публично говорить о коренных народностях. Защитники прав коренных народностей, напротив, считают, что законодательство носит недостаточно ограничительный характер, оставляя слишком много лазеек и не давая ответы на вопросы, кто конкретно будет осуществлять моральные права после смерти автора.