- Чертовщина... - сказал брат, неподвижно глядя на миниатюрное табло своего приборчика, и потом каким-то профессиональным голосом приказал через плечо матери:
- Никого сюда не впускай! - и добавил очень зло: - Не подходи сюда!..
Снова повисла тишина, и в ней вдруг с треском загорелась листва под его босыми ногами. Долгие секунды он ошалело смотрел на жалкий и невероятный костерчик и только потом с воплем отпрыгнул в сторону, поняв, что не чувствует боли от огня.
У брата остановился взгляд.
- Что ты привез с собой?
- Ничего. Я привез только себя... - сказал он жалко и закусил губу. Ты видел ночью молнию?
- Молнию? - сухо удивился брат. - Откуда? Уже месяц ни капли дождя.
- Молния... - замотал он головой. - Она прошла здесь; оттуда, от вашего центра...
- Черт меня побери... - шепнул брат, но он его услышал. - Какая молния? Тебе приснилось... Стой на месте! - властно крикнул он снова. - Ты излучаешь! Господи, Коротышка, что у тебя в карманах?!
Он замер на полпути от раскладушки к брату - невысокий, может, даже симпатичный, крепкий тридцатипятилетний сын и брат в этом старом доме. Замер, как замирает пациент у врача перед неприятной, но обязательной процедурой, и услышал тоненький вой приборчика в пальцах у брата. Увидел его старое лицо и подумал: "Неужели и я так же могу быть немолодым?"
- Господь с тобой... - сказал он в отчаянии. - В этих брюках даже нет карманов!..
...Когда оба поняли, что индикатор разжигается его телом и ничем иным, обоих одновременно поразил абсурд положения. Они только сейчас заметили, как что-то невидимое очертило смертельный круг с ним в центре. В его руках мгновенно умирал и рассыпал лепестки цветок, в муках бился и затихал голубь, жутковато занимался огнем клочок газеты.
- Ты пышешь жаром... - без интонации сказал брат, когда закончились эти зловещие эксперименты.
- Я ничего не чувствую.
Он солгал, потому что испугался невероятного. Оно не могло появиться в его жизни, но все ж появилось и даже успело доказать свое существование.
- Оставайся здесь! - приказал брат, медленно утирая пот с потемневшего лица. - Я буду звонить в Центр...
Через час, наполненный тягостным ожиданием и краткими диалогами с матерью через стену, вокруг особняка развернулись радиационная команда Ядерного центра и части армейской поддержки.
По-старому саду между тлеющими от нестерпимого жара деревьями почти бегал растерянный человек и не чувствовал, не чувствовал, не чувствовал ничего...
- Внимание! - сказал мощный радиоголос после предварительного покашливания. - Оставайтесь на месте!
- Коротышка! - тут же позвал его голос брата. - Мы, кажется, влипли немного... Вокруг тебя высокая радиация и приличная температура. Сам видишь: деревья горят. Давай думать, как выбраться... Но ты же ничего не чувствуешь! - голос сорвался в недоумении и тут же выровнялся. - Сейчас мы включим дезактиваторы, а ты будь спокоен...
Когда над забором возникла серо-зеленая маска первого смельчака, загорелся дом. Маска тотчас пропала, и долго молчал радиоголос, только беспомощно перекликались невидимые люди.
В голове играли в бильярд металлическими шарами, те сталкивались, глуша все мысли. Он терпеливо ожидал, когда придет брат, приедет доктор, позвонит жена, начнется дождь, включится реклама, взорвется вулкан, откроет совещание начальник, - черт возьми, что-то должно начаться, отменив нелепость, окружившую его.
- Коротышка... - позвал брат. - Мы пока ничего не выяснили, но город эвакуируется. Потерпи...
Он замычал в ответ, сдавливая ладонями грудную клетку, потому что не знал, что именно терпеть, когда все так нестерпимо, даже голос брата, сказавший: "Потерпи!.."
Потом он кричал что-то через забор.
Потом на нем сгорела вся одежда, и не было у него даже испуга.
А еще позднее была попытка выйти через горящий дом, но дом рухнул, и он, страшный и голый, залез на забор, чтобы потрясенно увидеть все... Город пустел, покрываясь безжизненными клубами выхлопных газов, а улицы заполняли люди в фантастических защитных костюмах. Они хлопотали над приборами, осторожно прячась за углами домов. Прячась от него! И солнце равнодушно светило на эту картину...
Он спрыгнул с забора и пошел по улицам, не понимая своей наготы. От него разбегались защитные костюмы, что-то говорил, кричал голос брата. А там, где он проходил, дымилась трава на аккуратных газончиках, которыми так восхищались гости городка...
Он медленно прошел город насквозь и очутился у подножия холма, откуда и начал свой уже спокойный путь к его вершине.
"Почему они не стреляют?" - с мимолетным любопытством подумал он, и его мысли вновь вернулись к тому, ради чего случилась эта поездка в родной дом. Все-таки не только для сладких воспоминаний отложил он все срочные дела. Что-то иное потянуло, привело сюда и бросило... Что?
Они делали бомбу и хотели овладеть всем на свете, держа в секрете великое, конечно, открытие. Открытие в руки не давалось. Ядерная война в грезах представлялась самой интересной войной на свете. Жестокость не называли жестокостью, она была игрой, обычной детской игрой без правил и последствий. А вот сейчас появилась робкая уверенность: началось все именно тогда. Игра не закончилась вместе с юностью - она сменила игроков, он стал чьим-то партнером и проиграл.