лийски. «Я поговорю с вами где угодно», - холодно говорит она, все еще по-немецки. «Вы хотите провести меня внутрь? Хотите минутку, чтобы позвонить в ФБР? Вы знаете, что Мемлер делал в Инсбруке? Для вас имеет значение, что люди болтались в клетках над плавильными печами, что она с улыбкой наблюдала, как заключенные жарились до смерти? Или что она помещала заключенных в камеры, заполненные азотом, чтобы посмотреть, как они разорвутся на части? Я не раз видел, как она смеялась над зрелищем, когда обнаженного заключенного в кандалах насиловали, а затем избивали до смерти. Мужчины так же, как и женщины ». Он пытается остановить поток слов, но она не успокаивается. «И теперь я нахожу ее здесь, с неограниченным доступом к самолетам и деньгам, работающей над компьютером, чьи конструкции она украла, и мне сказали, что я не должен горевать о прошлом, а хвалить ее за то, что она была воином против коммунизма. Послушай меня, ду , я был в нацистских лагерях и в коммунистических лагерях, и один не отличается от другого, за исключением того, что в Советском Союзе никто не пытался преднамеренно убить меня ». Ильза подходит к входной двери. «Бенджамин! Это ты? С тобой кто-то есть? Мы с Джулиусом ужинали два часа назад. Сейчас все остыло ». «Да, я знаю, мне очень жаль. - Мы опоздали в Аргонну, - кричит он в ответ. «Я просто заканчиваю разговор. Я сейчас приду. Он снова поворачивается к Мартине. "Что вы хотите?" «Мне нужны права на мою вычислительную машину. Я хочу, чтобы Мемлера признали военным преступником и отправили в тюрьму или даже казнили. Я хочу место в лучшей лаборатории. Я хочу свою дочь. Я хочу американское гражданство. Мои желания огромны, Бенджамин, и я найду способ их удовлетворить. Я только начинаю с тебя, я не заканчиваю на тебе ». Ильзе все еще стоит в дверном проеме, ее тело представляет собой квадратный силуэт, Брунгильда, готовая зарезать тех, кто ранил ее, даже ее собственного мужа. Она снова звонит Бенджамину, который шарит в своем бумажнике. "У вас есть деньги?" - шепчет он Мартине. «Иди в мотель на Шор Драйв; это всего в нескольких кварталах отсюда. Я позвоню тебе туда ». «Я больше не сижу в квартирах или гостиничных номерах в ожидании прибытия милиционеров, чтобы меня отвезли к следующему участку депортации. Поговорим мы сейчас, ты и я, или совсем не поговорим. Поверьте, мои следующие разговоры будут с Эдвардом Мерроу и Уолтером Кронкайтом. Даже если вы и начальник моего отдела в Неваде не заинтересованы в военных преступлениях Мемлера, я считаю, что мистер Мерроу уделит этой истории некоторое внимание ». Ильза спускается по ступенькам. «Кто это говорит с тобой, Бенджамин? Это нищий? Мне позвонить в полицию? » Позади нее в дверях появляется юноша. «Кто это, мама?» Дзорнен толкает Мартину на заднее сиденье машины и кричит жене и сыну: «Это кто-то из Невады с срочным сообщением. Я отвезу ее к дому Брина. Я вернусь через полчаса ». Он забирается в машину и захлопывает дверь в знак своей ярости. «Вы не можете шантажировать меня из-за своего ребенка. Вы никогда не приходили ко мне во время беременности; насколько я знаю, любой мужчина в Геттингене мог бы стать отцом вашего ребенка ». «О, это ни к чему, - говорит Мартина. «Сегодня я здесь не из-за моей дочери, а из-за того, что этот мемлерский монстр украл мою машину и отдал ее твоему другу Эдварду Брину. Он построил его и потребовал для себя, а вы, вы используете его, чтобы построить ужасное оружие, которое может убить ребенка каждой матери на этой планете. Я ничего не могу контролировать в этом мире или очень мало, поэтому я не могу остановить вас, занимаясь проституцией ради денег, власти или чего-то еще, что вы получаете, скалясь с такими людьми, как Эдвард Теллер. Но я могу помешать Мемлеру заработать еще один шиллинг на моей спине. Я так и сделаю. Брин живет всего в четырех кварталах отсюда; остальная часть короткой поездки проходит в тишине. Когда Бенджамин подъезжает к обочине, он спрашивает Мартину, что она предлагает сказать Брину. «Я представлюсь. Я посмотрю, что он за человек ». В большом доме на Юниверсити-авеню горит свет. Бенджамин звонит в дверь. Некоторое время ожидания, затем сын Брина Корделл, названный в честь госсекретаря, на которого когда-то работал Брин, открывает им дверь. Корделл знает профессора Дзорнена и говорит ему, что его отец находится в каретном сарае, где находится его личная мастерская. Корделл с любопытством смотрит на Мартину, чьи вельветовые брюки и походные ботинки испачканы дорожными пятнами, но он отправляет ее и Бенджамина по каменной дорожке к каретному двору. В мастерской любая идея вежливого представления, разговора о том, кто такой Брин и знает ли он, что создал машину по украденной конструкции, умирает еще до того, как она родится: Гертруда Мемлер находится в комнате. «Нацистская свинья выкапывает чужие желуди?» Мартина говорит ей по-немецки. Лицо Мемлера залито краской. «Вы были убогими в Германии, а теперь - в Америке. ФБР будет рад узнать, что вы показали свое уродливое еврейское лицо ». «ФБР будет рад услышать, как вы пытали уродливые еврейские лица», - говорит Мартина. «Им также будет интересно услышать, как вы украли мои уравнения и мои проекты посреди своего зоофилия». Она трогает ее лицо; шрам от последнего нападения Мемлера на нее проходит через ее левую скулу. «О, ваши уравнения, ваши планы, как если бы Ферми написал уравнения только для вас, которые никто в мире не был достаточно умен, чтобы понять». Мартина натянуто улыбается и говорит Брину по-английски: «Расскажите, как вы поняли, что электронные поверхности Ферми были ключом к использованию гистерезиса при создании ферромагнитного сердечника». Брин качает головой. «Мои конструкции и формулы запатентованы; Я не делюсь ими с незнакомцами ». "Простите меня." Мартина слегка кланяется. «Я Мартина Сагинор, доктор философии из Геттингена, 1931 г., работаю над ферромагнитными свойствами в кристаллических решетках. Профессор Дзорнен руководил моими исследованиями. Через три года женщина-мемлер стала моей ученицей. Затем она стала моим надзирателем, когда я работал физиком по рабскому труду недалеко от Инсбрука. Рисунки, которые она украла, когда я был ее пленником, возможно, вы использовали для создания своего Метаргона-I. Я узнаю, как только увижу твои чертежи. «Значит, вы можете потребовать их для себя?» - презрительно говорит Брин. «Я не вчера родился. Кто угодно может притвориться, что создал конструкцию, когда инженер создает работающую модель. Вот почему у нас есть патентные законы в этой стране ». Он поворачивается к Мемлеру. «Это женщина, которую вы сказали, придет сюда, чтобы шантажировать меня?» «Да, я знаю патентные законы в вашей стране, - говорит Мартина. «Вот почему я подал заявку на американские патенты на мои первоначальные конструкции решеток в 1939 году. Когда патентное бюро представит мою заявку, мы можем сравнить мой рисунок с эскизом, который Мемлер украл у меня, и с эскизами, которые вы сделали из своей собственной работы. Мы можем наблюдать, как вор пытается вывернуться из этой маленькой паутины, которую она сплела для себя ». «Доктор. Мемлер очень помог мне в предоставлении предложений по моему дизайну, - говорит Брин, - но все первоначальные идеи и работа были моими собственными ». «Эдвард!» Глаза Мемлера вспыхивают. «Это не… это не… вы знаете, я дал их вам только потому, что сам не мог получить финансирование». «У вас американское гражданство», - спокойно говорит Брин. «Вы были хорошо вознаграждены. Патенты зарегистрированы на мое имя ». В каретной будке наступает минутная тишина. Мемлер внезапно берет долото и бросается на Мартину. «Я должна была заставить охранников убить тебя в 1942 году», - кричит она. «Я хотел увидеть, как ты вешаешься над печью, наблюдаешь, как ты жаришься, но вместо этого они посадили тебя в поезд». Бенджамин, который молчал, хватает Мемлер, но не может ее остановить. Мартина бросается за скамейку, а Мемлер следует за ней, опрокидывая электронные лампы, реторты, горелки. Бенджамин пытается бороться с Мемлером, Брин пытается защитить свое оборудование. Провода, зубила, руки и ноги переплетаются. Старый пистолет Брина, Кольт, который он носил в качестве офицера в Европе, лежит на полке. Все видят это одновременно.