"Терри!" Я слышал его крик. «Вытащите меня в час тридцать и дайте мисс Варшавски дорогу».
Терри, Терри Ютас, секретарь, снова подключился к линии и объяснил, что их штаб-квартира находится на западной стороне лаборатории, которую я посетил на днях. Главное указание г-жи Утас, помимо указания мне подъездной дороги, заключалось в том, чтобы убедиться, что имя, которое она дала службе безопасности, в точности совпадает с именем на моем удостоверении личности с фотографией.
Я вернулся к своему отчету о менеджере проекта в Саскачеване, но в глубине души я надеялся, что Брин захочет меня нанять. Я тоже задавался вопросом о его дочери, как она пришла сказать Брину, что Мартин исчез.
Как только я закончил отчет, я пошел к одной из баз данных моей подписки, чтобы быстро кратко описать семью. Запись была скудной; Я полагаю, что компьютерные ресурсы Метаргона в сочетании с их опасениями по поводу безопасности означали, что Брин мог хорошо справляться с сохранением большей части своей личной информации в личных целях.
Все, что я узнал, это то, что Брин явно поздно женился или, по крайней мере, поздно завел семью: ему было семьдесят четыре года, а его единственной дочери, Элисон, было двадцать. Элисон взяла перерыв в Гарварде. Ни слова о том, что она делала. Он и его жена Констанс жили в хижине с восемнадцатью комнатами в Лейк-Форест.
Было немного предыстории о первых днях существования Метаргона, когда Эдвард Брин проделал строго засекреченную работу с ракетами и оружием. Он был в Европе в конце войны, работая в так называемой операции «Скрепка». Похоже, это было кодовое название программы по доставке нацистских ракетных и вооруженных сил в Штаты; когда я посмотрел это, я обнаружил, что мы, очевидно, впустили некоторых печально известных военных преступников, не задавая вопросов об их происхождении, просто чтобы уберечь их от советских рук.
Именно ранняя работа Эдварда Брина над компьютерами, а не его ракетная техника, двигала вперед его маленькую компанию. Как раз в то время, когда Джон фон Нейман вводил в действие первый большой компьютер в Принстоне, Эдвард Брин придумал релятивистскую модель матрицы, которая изменила механизм основной памяти. Я прочитал это последнее предложение трижды и решил, что английский на самом деле может быть не моим родным языком.
Я был так счастлив в своем коротком платье, что мне не хотелось переодеваться в рабочую одежду, но Брин относился ко мне более серьезно, и я вел себя более профессионально в куртке и брюках. Я поехал обратно в свою квартиру, чтобы переодеться, натянув мягкие ботинки Ларио, которые всегда заставляли меня чувствовать себя на миллион долларов - возможно, потому, что я заплатил за них именно так.
16
ИСХОДНЫЙ КОД
S
INCE Я так спел и танцевал о моем ограниченном времени, что пропустил обед и направился прямо в Нортбрук. Корпоративные офисы Metargon находились за исследовательской лабораторией, которую я посетил ранее на этой неделе. Впервые в синей луне движение было быстрым. Я добрался до электронных ворот,
окружающих парк Метаргон, с десятью свободными минутами - в конце концов, я мог бы съесть обед. Команда службы безопасности Метаргона пронесла меня с удивительной скоростью, но после того, как ворота
открылись, я понял, что меня фотографируют. На компьютерных экранах поста охраны был виден весь
транспортный поток на подъездных путях, включая крупный план номерных знаков и пассажиров. Я не заметил этого,
когда был в лаборатории, потому что вошел пешком.
Оказавшись внутри парка, я пошел по дороге, огибающей южную сторону лаборатории, в сторону от
пруда. В то время как лаборатория представляла собой строго функциональное сооружение, известняковое здание штаб-квартиры
создавало ауру как процветания, так и спокойствия. Заросли деревьев закрывали любой вид
на лабораторию, но в этой части кампуса был собственный пруд, в котором плавала пара лебедей. Намного
класснее уток.
Брин и его сотрудники были готовы уважать мое время. Как только я подошел к секретарю, появился
уравновешенный молодой человек, проводивший меня наверх. Трафик был хороший? Было ли у меня приятное лето ? Он передал меня Терри Ютасу, секретарю мистера Брина; она бы хорошо обо мне позаботилась. Терри Ютас с ее жемчужными серьгами и платьем с заниженной талией лососевого цвета заставила меня чувствовать себя неряшливо даже в ботинках Lario. Ее макияж был нанесен уверенной рукой, а я забыла даже нанести помаду на рот. Она остановилась посреди того, что делала, чтобы сообщить по внутренней связи хорошие новости о моем приезде. Мгновение спустя появился сам Брин, высокий мужчина, чьи широкие плечи и плоская талия свидетельствовали о пристальном внимании к тренажерному залу. В его густых волосах все еще оставались темные прожилки. "РС. Варшавски, спасибо, что прервали твой день ради меня. Я узнал только сегодня утром, что Мартин Биндер ушел в самоволку, и это вызывает беспокойство ». Он просунул руку мне между лопаток, чтобы подтолкнуть меня к своему офису. «Терри, давай выпьем здесь кофе или чаю, если хочешь?» - добавил он мне. Я пробормотал, что кофе подойдет. Брин указал на угол, где стол со стеклянной столешницей стоял под большой картиной с пурпурными квадратами. Имя Ротко было на скромной мемориальной доске для таких невежественных людей, как я. Когда я сел, я увидел множество проводов, встроенных в столешницу. Брин улыбнулся моему удивленному взгляду. «Команда сделала это для моего отца на сороковую годовщину машины Брина. Мы все знали, включая его, он не доживет до пятидесятилетия ». «Машина Брина?» - вежливо сказал я. «Да, да, машина, которая сделала возможными Apple, облако и все остальное. Мой отец хотел назвать это BREENIAC, что-то вроде показывающего пальцем на Джонни фон Неймана и MANIAC в Принстоне, но его адвокаты убедили его, что это не стоит судебной тяжбы. Мне было шестнадцать, когда она появилась на рынке; Эдвард забрал меня из школы, чтобы я могла быть там. Все в Метаргоне выросло из того дня ». Молодой человек, сопровождавший меня до Терри Ютаса, вошел через боковую дверь с подносом. Кофе меня удивил: он был сливочным и насыщенным. Брин одобрительно кивнул в ответ на мое удовольствие. «Да, да, я вижу, у вас хороший вкус. Адам, скажи Терри, что нам понадобится около двадцати минут без перерывов. Он дождался, пока дверь снова не захлопнется, прежде чем добавить: «А теперь будем надеяться, что у вас не менее хороший вкус исследователя. Расскажи мне, что ты знаешь о Мартине Биндере ». Я перевела слова Брина и искоса взгляда из-под его густых нахмуренных бровей на вкусовые рецепторы моего исследователя. Я не видел причин лгать, тем более что знал очень мало. Я повторил свой магазинный рассказ о бегстве матери Мартина, о визите к его бабушке, о том, что он одиночка и что о нем никто ничего не слышал. "РС. Утас сказал мне, что вы узнали о его исчезновении от своей дочери, - добавил я. «Не от Яри Лю». «Да, да, я говорил об этом с Яри; он блестящий инженер, но иногда блестящие инженеры не могут соединить два и два. Моя дочь Элисон была частью команды колледжа, которая работала в лаборатории этим летом, поэтому она получила электронное письмо, которое Яри отправил после того, как увидел вас во вторник. Она позвонила мне сегодня утром, очень обеспокоенная, как и следовало бы. Он остановился, качая головой, поведение дочери все еще беспокоило его. «Яри сказал, что показал вам демонстрацию системы, над которой работал молодой Биндер, верно? Мы не позволяем никому выносить код из здания. Мы также отслеживаем исходящие сообщения, чтобы перехватить все, что они могут выгружать из наших систем, но Биндер - странный молодой человек, в некотором роде идиот-ученый. Он мог бы запомнить, ох, не миллион строк кода, а общие контуры системы. Это намного лучше, чем что-либо другое, что делается на этой арене, даже в израильском Институте Вейцмана. Это будет дорого стоить любому количеству конкурентов в оборонной промышленности и за ее пределами ». «Я предполагаю, что вы проверяете биографию всех, кого впускаете в свою лабораторию», - сказал я. «Конечно, но мы упустили из виду кое-что о Биндере». "Как, например?" Я выпил еще кофе; тон небрежный, озадаченный, ошибка всегда выдавала рвение. «Мы знали, что он живет со своими бабушкой и дедушкой, но не знали, что его мать была наркоманкой. Мы также не знали, что он хотел поступить в колледж, но его семья наложила вето: мы думали, что он был одним из компьютерных ковбоев. Их часто можно встретить в этом бизнесе - они самоучки, не интересуются формальным образованием. По словам Лю, у Мартина на плече была микросхема с детьми из Айви, которые вместе с ним работали над проектом Фитора. Если бы он продал нашу систему, он смог бы позволить себе провести остаток своей жизни, посещая занятия в Калифорнийском технологическом институте или Массачусетском технологическом институте. Меня тревожит то, что он потемнел ». Я покачал головой. «Биндер отключился от Сети и от сотовых сетей». Тон Брина был нетерпеливым: мое нёбо оказалось посредственным. «Он разорвал все подключения к Интернет-провайдеру, он не отправляет и не получает электронную почту или текстовые сообщения, по крайней мере, не по любому адресу, который может найти команда Яри, и они являются опытными охотниками. Вот что заставляет меня опасаться, что он может воссоздать мою систему для другой компании или даже другого правительства ». Так что Яри Лю не обманул меня, дав мне неправильные подробности о Мартине, как я опасался. «Я никогда не встречал Мартина, поэтому не могу высказать вам свое мнение», - сказал я. «Все, кого я встречал, согласны с тем, что он гениален и немного неуклюж в общении, но это не говорит мне о том, готов ли он стать другим Унабомбером или другим Фейнманом». Брин скривился. «Санни - Элисон - думает, что он будет вторым Фейнманом. Яри говорит, что был бы удивлен, если бы Биндер продавал наши секреты, но, честно говоря, после почти пятидесяти лет в этом бизнесе я видел, как даже самые социально сбалансированные люди продавали свои компании, если у них была большая куча наличных денег. достаточно. Больше всего меня беспокоит то, что Элисон впустила его в наш дом ». «Они ведь не встречались?» Это меня удивило - я представил дочь Брина слишком гладкой и утонченной, чтобы ее привлекал неуклюжий ботаник. Я вспомнил, как Надя Хане описывала Мартина - эту задумчивую красоту, его отстраненность - возможно, гладкая и утонченная молодая женщина сочла бы это проблемой. Брин замолчал. «У Элисон, кажется, есть некоторые романтические представления о Биндере, как если бы он мог быть героем Горацио Алджера. Пока мы с женой были у нас дома в Бар-Харборе, Элисон устроила пикник для всех участников летней программы. Она включала Мартина, хотя он не был членом команды колледжа, потому что он был их возраста, работал над тем же проектом. И она чувствовала, что может что-то для него сделать ». Он сделал лицо, которое было частично кислым, частично гордым. «Я люблю свою девочку, но она всегда из тех, кто приносит домой бездомных котят. Во всяком случае, она позволила детям исследовать мастерскую моего отца. Эдвард делал много своих рисунков или строил свои прототипы в своей мастерской на третьем этаже; ему нравился вид на озеро Мичиган. Санни позволила Мартину и остальным бродить там. Неизвестно, с чем он мог скрыться. Первая кислинка на небе. «Я могу представить, что все изобретения твоего отца будут здесь, в лабораториях Метаргона, а не валяться дома, чтобы заблудшие друзья твоей дочери могли забрать их». Я налила еще кофе и откинулась на спинку стула, чтобы посмотреть на него через край чашки. «Да, да», - сказал Брин. «Вы правы, до определенной степени». Он поерзал со своей чашкой, затем сказал: «Мой отец после войны участвовал в какой-то сверхсекретной работе. Как вы понимаете, защита работает. Он гордился своими подписанными письмами от президентов и лауреатов Нобелевской премии. У него также были вещи на столе, которые должны быть в хранилище. «Я так и не успел убрать их после того, как он умер; честно говоря, я никогда о них не думал; они были лишь частью фона моей жизни. И только когда Элисон сказала мне, что позволит детям исследовать рабочую комнату, я вспомнил буквы. Код Метаргона в сочетании с любой из этих букв - ну, просто скажите, что мой отец принимал участие в разработке термоядерного оружия, и вы увидите, что было бы луч