Лея остается один на один с новостями, каналом Сената и имперским триллером. И какое-то время тупо смотрит триллер. Он успокаивает.
Фильм кажется смутно знакомым, наверное все же видела… Но ему уже двенадцать лет, а все, что было до битвы при Явине, кажется Лее почти нереальным. Будто случилось не с ней, в какой-то иной жизни. Впрочем, почему ж «будто».
В фильме безумный корабль пережевывает собственный экипаж. Медленно и неотвратимо. Молодой техник — главный герой — чудом избегает опасностей, но все еще не понимает, что происходит. Командный же состав корабль почему-то не трогает, и они игнорируют все сигналы о творящемся неладном. Неожиданно для имперского фильма. И как только допустили до показа?..
Техник чем-то похож на аналитиков, и понятно, почему фильм запомнился им. Запомнился ли он так же и террористу? Похож ли на него террорист? Или же террорист подражает настоящему убийце? Или же?…
Лея отрывается от срежиссированных смертей и опускает взгляд в датапад. Двенадцать лет фильму. Если настоящему убийце дали пожизненное, а после смены режима сократили срок, как тогда сократили всем, не разбираясь, — то наверное он мог уже выйти. И повторить свой большой успех.
Досье СБ сухо и неинформативно. На ИЗР «Неуловимом» наблюдалась слишком высокая смертность наличного состава, в результате на корабль с инспекцией прибыл лорд Вейдер…
Лея кусает губу. Конечно же, без него не обошлось.
…Через три дня виновный техник был найден — неизвестно, кем и как. Отчет утверждал, что, разумеется, Вейдером, но он наверняка присвоил достижение кого-то из своей свиты.
Никаких проклятых кораблей и безумных ИИ. Один безумный человек — одна, поправляется Лея. Убийцей была женщина — начальник техников корабля. Оборудовала себе командный пункт и два года методично убивала людей. А потом пришел Темный лорд и казнил ее.
Если казнил.
К досье прикреплена запись ее смерти, без звука. Умирающая от удушья женщина в форме — синеющее лицо, глаза навыкате, открытый в крике рот. Ухоженные ногти раздирают ее собственную шею в кровь в попытке освободиться от незримого захвата.
Судороги бьют тело, на брюках расплывается пятно, но захват держит ее в воздухе, пока тело не перестает содрогаться, и только потом оно падает на пол. Смотревшие на экзекуцию люди отшатываются — и в ужасе глядят в камеру…
Лея, задохнувшись, закрывает экран ладонями и зажмуривается. Не камера это была — это был взгляд Вейдера. Это он записал казнь. Как видел. Через маску.
Сила, как теперь забыть, что она смотрела его глазами?
Лея переводит дыхание. Не глядя перелистывает страницу отчета.
Мог ли Вейдер срежиссировать эту смерть? Подделать запись? А на самом деле взять убийцу к себе? Он вечно подбирал каких-то отморозков… Мог ли?
Запросто. Такой талант к убийству, неужели Имперский Палач его не использовал? А если мог — то женщина эта наверняка сейчас жива. С новыми документами, возможно, с новой внешностью. И возможно, сейчас она в Сенате, мстит победителям.
А ведь там Люк, и не знать его в лицо она не может. На всю ведь галактику кричали, что последний джедай убил Императора и Вейдера… Проклятые пропагандисты, что ей стоило тогда надавить сильнее, заставить их отказаться от кампании, тем более что Люку от нее было так плохо…
Лея кусает губу и возвращается к отчету. Если там был независимый отчет о вскрытии… Но его нет. Тело якобы сожгли. И дело закрыли.
Есть только приписка, что год спустя Вейдер лично позволил производство фильма по этим событиям, с условием, что он сам там фигурировать не будет.
Скромный. Ну надо же.
Лея зло усмехается. Закрывает отчет. Оглядывается.
Аналитики сосредоточенно смотрят в экраны. Печатают что-то.
На ее визоре мигает алым их очень краткий отчет: «Пока не получается, но может получится». Пятиминутной давности. И сводка по ситуации от команды переговорщиков. В последней гораздо больше слов, но смысл тот же.
На сенатском канале огромная простыня текста ползет по экрану.
«…казнокрадов, купивших должность, непотистов, продающих законы за контракты, подделывавших выборы, лжецов, коллаборационистов. Их казни легитимны и должны быть признаны таковыми. Предавшие дело революции должны быть уничтожены. Не должно быть в Сенате истинной Республики нечестных на руку, убийц, дельцов, казнокрадов, купивших должность, непотистов…»
И — по кругу. По кругу.
Идеалист. Или же кто-то им прикидывающийся.
Та убийца, на «Неуловимом», тоже оправдывалась желанием покарать систему. Но на самом деле ей всего лишь нравилось смотреть, как люди умирают. Как и Вейдеру. Наверняка они спелись, наверняка.
Или же Лее просто хочется так думать. Если это правда — она смогла помочь Люку. Если нет…
Конечно, правда. Нужно только проверить, убедиться…
— Проклятье, — шипит УбойнаяСила. — Не может такого быть.
— Не получается? — неуверенно интересуется Лея.
— Такое впечатление, что он изображения посланные вообще не читает. — Аналитик массирует виски. — Что-то мы упускаем.
— А он может их действительно не читать?
— Он на них отвечает, — говорит ВечноДевятый. — Как-то он еще вывернулся, гад…
— Ничего, ничего, — бормочет УбойнаяСила. — Чтоб какой-то там…
— Главное, чтоб он план «Креш» не заметил раньше времени.
План «Креш» подразумевает незаметное проникновение в Сенат из коммуникаций, пока террористу заговаривают зубы. Но предчувствию Леи не нравится план «Креш». Предчувствию Леи не нравится ни один разумный выход. А вот идея проверить, тот ли это убийца, внутреннего протеста не вызывает.
И если она права, то времени терять нельзя.
Она же ничем не рискует. Только задаст один вопрос. Жаль, что задать его придется лично, информация о Сенате слишком важна, чтобы доверять любому, пусть защищенному, каналу. Мало ли…
Ради Люка. Ради Люка она сможет.
========== Часть 2 ==========
За ней присылают курьера. В спидере с черными окнами.
— Может быть, вы и глаза мне завяжете, — язвит Лея. Ей не по себе. В глухом пассажирском отсеке слишком просто представить, что Республика ей пригрезилась, а ее везут на допрос в СИБ.
Хотя и сейчас на допросы наверняка возят так же. Спецслужбы неизменны.
Ей не отвечают. Как и ожидалось.
Спидер садится на безликой стоянке, Лею встречает молчаливый дроид и ведет в глубину здания. Запускает в пустую комнату без окон и остается снаружи.
«Оставьте в контейнере оружие и все средства связи», – говорит механический голос с потолка. Слева от Леи, на уровне ее груди, из стены выезжает коробка.
Сила великая, мысленно вздыхает Лея. Какие предосторожности. Неужели все врачи их проходят, или это только для посетителей?
Она складывает все в коробку, как сказано, и только когда та исчезает в стене, открывается вторая дверь.
В следующую пустую комнату, с кругом на полу.
«Встаньте в центр. Стойте прямо, смотрите вперед. Громко назовите свое имя».
Когда Лея становится в круг и называется, комнату чуть потряхивает. Лифт. С гравикомпенсаторами. Совмещенный с биосканером. И с плазмотронами для не прошедших сканирование, вероятно. Стены металлические, трупы убирать должно быть очень удобно.
Лифт открывается в короткий темный коридор, в конце которого еще одна дверь. С биометрическим замком.
Лея представляла себе тюремную больницу СБ совсем иначе. Как-то… светлее. Это место походит на архив или сейф.
«Подойдите к двери, пройдите сканирование».
Лея подходит и наклоняется над замком. Прижимает ладони к панели. Скан сетчатки, скан отпечатков пальцев. Да, да, это она. Самой не верится. Пустите уже. Ей нужно задать вашему столь охраняемому трофею всего-то один вопрос.
Двери расходятся, и Лея видит тамбур.