Сделанную общую характеристику драм г. Сумбатова можно иллюстрировать несколькими примерами.
Всмотритесь внимательнее в физиономии «хищников», фигурирующих в произведениях г. Сумбатова. Возьмите одного из самых типичных – Наварыгина («Арказановы»).
Наварыгин – кулак коммерсант и заводчик, в высшей степени ловкий и энергичный предприниматель, слишком прямолинейно идущий всегда к намеченной цели, державшийся слишком жестокой морали расчета и наживы. Но г. Сумбатов заставляет в своей драме действовать его не столько в качестве прозаического героя расчета и наживы, сколько в качестве человека, которым овладела всепожирающая любовная страсть. Наварыгин влюблен в дочь Арказанова, семья которой доведена до полнейшего банкротства. Он готов всем пожертвовать ради своей любви; он строит различные планы, чтобы покорить сердце неприступной красавицы; он становится жалким, терпящим невыносимые страдания, человеком; он произносит самые пламенные речи о силе своего чувства.
Где же сила моя? Где ж она? где? Нужны мне все эти дворцы, вся роскошь, продажные женщины, продажные мужчины? На что нужны? Тешить меня, шутами, лакеями быть… А!… казнь… проклятье мое… Что со мной делается? Грызет что-то, давит… голова, как в тумане каком-то. Её только вижу, о ней думаю.
Он доходит до того, что изменяет самому себе, делая Ольге Арказановой следующее признание:
Ольга Дмитриевна? Я, может быть, гублю себя в ваших глазах, говоря без утайки все, что я думал и делал, – и это в первый раз в моей жизни. Но лгать я не могу… Не любовь во мне к вам, нет… я огнем охвачен… Вы требовали правды в этом свидании – и одну правду я скажу вам: в ваших руках спасение вашей семьи, не в моих. Да я сделал все это. Я привел вас к этой бездонной пропасти, от нее может вас спасти только моя рука. Не вы меня – я прошу вас: спасите себя… и меня. Дайте мне хоть каплю счастья за все эти ужасные, невыносимые дни и требуйте тогда всего, что есть у меня. Я сделаю все, я все отдам.
Когда он убеждается в полной невозможности достигнуть желаемого счастья, в нем рождается чувство дикой мести.
Чувство мести создает в стенах банковских канцелярий романтическую драму («Соколы и вороны»)[2]. Управляющий банком Застражаев и его будущий зять – адвокат Тюрянинов, юрисконсульт банка, впутывают в уголовное дело кассира Зеленова исключительно благодаря любовной истории: ими властно руководит жена Застражаева, которая потерпела неудачу в ухаживании за Зеленовым и которая поэтому с демонической страстностью отдалась чувству мести. И в деле мести она но знает границ.
Не знают границ в своих чувствах и другие герои драмы г. Сумбатова, не походящие ни на хищника-кулака Наварыгина, ни на мстительную фурию Застражаеву. Чувство безграничной любви к авантюристу Пропорьеву накладывает на Нину Волынцеву «железные кандалы» («Цепи»): оно толкает ее в омут разврата, ведет ее на всевозможные преступления и заставляет ее кончить самоубийством. Чувством безграничной любви живут такие «поэтические» создания, как дочь степняка-помещика Варя Звонова-Замыкина («Листья шелестят»). Для Вари ее любовь составляет смысл всего ее существования, и смерть ее чувства означает ее собственную смерть. В страданиях безграничной любви проходит жизнь «честных идеалистов», постоянно фигурирующих в произведениях г. Сумбатова. Литератор Томинцев гибнет жертвой безграничной любви («Дочь века»); разбитая любовь едва не сводит с ума героя драмы «Муж знаменитости» Незлобина; а герой «Старого закала», полковник Олтин, похоронив любовь, ищет себе смерти на поле битвы.
Одним словом, герои г. Сумбатова живут исключительно в сфере чувства. И обращение драматурга исключительно к сфере чувства, притом чувства героического, заставило драматурга изощрять свои силы на особого рода изобретательства: особенностью драматической техники г. Сумбатова является обилие эффектных, неожиданных положений, обилие сильных эффектных перипетий любви, обилие лирических мест.
2
Хотя «Соколы и вороны» и написаны г. Сумбатовым в сотрудничестве с Вл. И. Немировичем-Данченко, тем не менее мы ссылаемся на эту драму, потому что, по собственному признанию г. Сумбатова, «весь сюжет, лица и ход пьесы» взяты целиком из его юношеского произведения – «Громоотвода».