В терминах метафоры Викерса, это "прощупывание глубже" означает попытку выяснить "форму ловушки" обоих исторических способов мышления, а значит, докопаться до их соответствующих границ и скрытых предположений. Под "формой ловушки" в данном случае понимается историческая ситуация, которую нелегко увидеть целиком, извне, поскольку мы в ней заперты. Само понятие "ловушка" указывает на ее скрытый характер. Поэтому мы не можем рассчитывать увидеть форму ловушки какого-либо эпохального "системного мышления", просто составляя историческую хронику. Необходимо докопаться до эпохальных оснований, которые в силу своей сущности joundatiol1 (/undamentum) должны быть скрыты: Здесь необходимо сделать замечание относительно понятий "эпоха" и "историческое исследование".
Историографическая концепция истории - письменная хроника, заложенная в "историческом подведении итогов" Чекленда, - представляет историю как цепь событий, происходящих на фиксированной сцене. Напротив, то, что я называю "онтологической историей" (вдохновленной работами Хайдеггера после его "опухоли"), предполагает, что этап - это скорее целое "пространство, со своими правилами конституирования содержащихся в нем "объектов"; "пространство", которое меняется в ходе истории. Это "пространство" (в алгебраическом смысле слова), от которого зависит форма "факта". Приведем упрощенный пример: форма "фактов" в евклидовом и в римановом пространстве совершенно различна (например, форма прямых линий в обоих пространствах различна). Эти "меняющиеся пространства" - эпохи. Эпоха - это временное основание, от которого зависит то, что появляется.
Каковы же те эпохальные условия, в которых существуют как критическое системное мышление эпохи Просвещения, так и современное мягкое системное мышление? Прежде чем попытаться дать возможный ответ на эти вопросы, необходимо раскрыть "онтолого-историческую" связь между понятиями "эпоха" и "системное мышление".
СИСТЕМНОЕ МЫШЛЕНИЕ И МЕТАФИЗИКА: ОСМЫСЛЕНИЕ
До модерна и еще во время первой "волны" модерна (от Декарта до Канта) практический вопрос "Что я должен делать?" (принятие решения на моральных основаниях) был вопросом, обращенным к тотальности, к основанию сущего (Теос у досократиков - см. Хайдеггер, 1985), в поисках знака, подсказывающего человеку, как действовать, чтобы его действие гармонировало с этой тотальностью. Такая постановка практического вопроса и вытекающий из нее тип мышления и есть системное мышление в его более оригинальной форме в западной истории (и, возможно, в других незападных культурах). Однако этот практический вопрос не является "моральным" вопросом в том смысле, который мы придаем термину "мораль" сегодня. Сегодня под "моралью" мы понимаем некий "лак" или "глазурь", которой время от времени покрываем наши суждения о человеческих поступках, которые в первую очередь (до покрытия лаком) рассматриваются как "факты" в рамках натуралистического и дуалистического мировоззрения (Fuenmayor, 1994). Напротив, до модерна, да и в первой его части, обретение целостного смысла и практическое (осмысленное) действие были
Речь идет о попытке увидеть "форму ловушки" "мягкого" системного мышления. Мягкое системное мышление, если оно хочет быть последовательным в своем принципе "обучения", не должно избегать задачи целостного взгляда на системное мышление (т.е. заниматься системным мышлением о системном мышлении). Эта попытка определить форму этой ловушки позволит предположить, что "от оптимизации к обучению" Чекленда (и другие типы "мягкого" системного мышления) на самом деле не так уж далеки от того, что необходимо для "жесткого" системного мышления.
Не было такого понятия, как область мышления, отделенная от области фактов, к которой относится человеческое действие. Идея применения знания к действию, лежащая в основе понятия "методология", как мы понимаем его сегодня (например, SSM, критическая эвристика, система системных методологий и т.д.), была бы бессмысленной. Именно эта нерасчлененность, в которой сливаются целостный смысл и действие, является принципом системного этоса до нашей эпохи.
Однако при постановке практического вопроса об основании существ возникает серьезная проблема: Основание существ не есть проявленное существо, оно есть сокрытие, из которого проявляется неявленное. Основание существ таинственно, вернее, оно само есть таинственность. Как же можно поставить практический вопрос перед небытием, перед самой тайной?