Имеются также сочинения во всем подобные апокрифам и лишь по формальным соображениям не включаемые в их список. К ним относятся, в частности, «Апокалипсис Авраама», сохранившийся только в церковнославянском варианте, «Жизнь Адама и Евы», известная также как «Апокалипсис Моисея», «Книга Юбилеев» и др. (см. [162], т. 1, стр. 255—258, 446—449, т. 2, стр. 871—872, т. 9, стр. 563—572 и др.).
Известны также названия 100 новозаветных апокрифов; из них до нас дошли 41. К их числу принадлежат (в скобках указан язык сохранившегося оригинала) (см. [51], стр. 141):
1. Первоевангелие Иакова (греч., латин.).
2. Евангелие Фомы (греч., латин.).
3. Евангелие детства (арабcк., греч.).
4. Евангелие Никодима (греч., латин.).
5. Повествование Иосифа Аримафейского (греч.)
6. Деяния Пилата (греч., латин.)
7. Соборное послание Варнавы (греч.)
8. Первое и второе послания Климента (греч.)
9. Апостольские установления (греч., эфиоп, и копт.)
10. Первая и вторая книги Герма (греч., и латин.)
Церковная традиция всячески подчеркивает различие между каноническими и апокрифическими христианскими памятниками. Однако на самом деле провести какую–либо резкую границу между каноническими и неканоническими текстами невозможно, (см. [162], стр. 871—872).
Особенно туманна грань между каноническими и неканоническими новозаветными сочинениями. Исследователь Библии Давидсон пишет:
«Невозможно установить, какими собственно принципами руководились при составлении новозаветного канона. Очевидно, не существовало никаких определенных и сознательно установленных оснований для принятия или непринятия в канон тех или других книг… При этом епископы руководствовались или традициями, или авторитетами» (см. [51], стр. 148). Другой крупнейший специалист по истории нового завета. Хедж пишет: «Несмотря на все то, что было извлечено библейскими критиками и археологами из пыли древности в доказательство подлинности книг нового завета, против достоверности их все–таки говорит тот факт, что времена, в которые эти книги появились и были пущены в обращение, были временами полного отсутствия научной критики…; это были времена безграничного легковерия, располагавшего людей верить так же легко в чудеса, как и в действительные события, не требуя от первых более веских доказательств, чем те, которыми они довольствовались для вторых, т.е. слухов и пересказов; времена, когда литературная честность была, еще совершенно незнакомой добродетелью, и, следовательно, литературные подделки появлялись так же часто, как и подлинные произведения: когда переписчики священных книг, не задумываясь, изменяли текст подлинника как в своих личных целях, так и для поддержания какой–нибудь предвзятой доктрины» (см. [51], стр. 147—148).
Ту же мысль повторяет советский историк Ленцман: «На протяжении полутора тысяч лет почти все дошедшие до нас памятники находились в руках церковников, не гнушавшихся никакими подлогами. Учитывая это, мы поймем, почему в наших руках оказались только жалкие крохи некогда столь обильной антихристианской литературы и почему так полны интерполяций и просто искажений как христианские, так и нехристианские памятники первых веков нашей эры» ([78], стр. 26).
Когда же был окончательно установлен канон? Ветхий Завет дошел до нас в двух редакциях: древнееврейской (состоящей из 39 книг и называемой Танахом) и древнегреческой (состоящей из 50 книг и называемой Септуагинтой). Иудаисты утверждают, что канон Танаха был установлен в самом конце I в. н.э. составителями Талмуда. Однако они же вынуждены признавать, что до конца IX в. н.э. Танах неоднократно исправлялся и редактировался, пока, наконец, так называемые масореты (в переводе «хранители традиции») окончательно его не канонизировали, определив его объем в 1152207 знаков (см. [160], с.10).
Таким образом, текст Танаха является продуктом IX в. н.э. (а быть может, и еще более позднего времени, поскольку деятельность масоретов весьма легендаризирована и не исключено, что на самом деле она протекала на несколько веков позже).
Имеются сведения о нескольких различных вариантах Ветхого Завета на древнегреческом языке (см. [162], т.1, стр. 605—613 и т.4, стр. 507—511). Как правило, от них сохранились лишь обрывки и отдельные цитаты. Исключением является Септуагинта, канонизированная христианскими церквями. Легенда (восходящая к Аристею и Епифанию (см. [162], т.3, стр. 109—116)) утверждает, что Септуагинта является переводом Танаха, осуществленным в III в. до н.э. семьюдесятью переводчиками, работавшими не зависимо друг от друга, но, тем не менее, представившими идентичные тексты («Септуагинта» и означает по латыни — «перевод семидесяти»). Эта легенда опровергается собственной невероятностью, но то же самое показывает текстологический и филологический анализ Септуагинты. Современные религиоведы полагают (см. [160], стр. 13), что перевод Септуагинты был осуществлен трудами многих переводчиков в течение III—I вв. до н.э. Во всяком случае, определенные особенности Септуагинты (дополнительные объяснения, смягченность ряда малоприличных мест, устранение наиболее вопиющих невероятностей в числах и т.п.), по–видимому, однозначно указывают на то, что она действительно является переводом Танаха (в одной из его первоначальных, «домасоретских» форм), а не Танах переводом Септуагинты.