Фабрикация династий
С точки зрения Морозова, в отношении города Рамзеса вопросов нет — это явно Константинополь, город Константина. То обстоятельство, что в некоторых папирусах его местоположение якобы указано «между Египтом и Финикией» означает лишь шуточки переводческой фантазии.
Но, например, с Фивами или Элефантиной дело обстоит совсем иначе. Египтологи не случайно помещают Фивы в столь неудобном месте около Коптоса. Там на восточном берегу Нила до сих пор стоят величественные и хорошо сохранившиеся остатки Карнакского и Луксорского храмов, а на другом берегу также хорошо сохранившиеся остатки храма Рамзеса и нескольких других храмов. Ясно, — рассуждают египтологи, — что и столица, которую, судя по надписям, обслуживали эти храмы, должна быть неподалеку. Но, если сохранились храмы, то полное уничтожение всех остальных зданий делается уж совсем необъяснимым. Поэтому не остается ничего другого, как предположить, что на этом месте никогда не было никаких капитальных строений, кроме храмов, то есть, что здесь был крупный религиозный центр, но никак не светский. Заметим, что по–египетски Фивы назывались «Городом Амона», что греки переводили как «Диополис» — город Зевса.
Таким образом если мы, предположим, что названия династий произошли не от светских столиц, а от религиозных центров, то все отмеченные выше трудности исчезнут, и, более того, станет прозрачно ясным, почему эти «столицы» располагались в столь удаленных местах подальше от мирской суеты.
Морозов полагает, что в Египте IV—VI веков н. э. существовало много религиозных центров, связанных единством почитания бога–Отца, но отличающихся конкретными формами культа. Сейчас мы эти расхождения воспринимаем как поклонение различным богам, но, по–видимому, эти расхождения были ближе к тому, как в России в одном монастыре поклонялись «Смоленской Божьей Матери», а в другом «Владимирской».
Каждый центр в идеологических условиях того времени собирал вокруг себя художников, поэтов и ученых, т. е. был не только религиозным центром, но и сосредоточием культуры и учености. Поэтому Морозов предпочитает называть эти центры «схоластическими школами». Каждая из этих школ имела свой «научный» жаргон и развивала свой собственный ритуальный стиль в художестве.
Морозов подчеркивает, что школы древней науки были замкнутыми организациями, ревниво относящимися к успехам других. «Каждая Древняя школа, находясь в связи с культом того или иного местного бога, старалась держать свои открытия только для себя, оберегая от других… Почитатели бога Хема в Коптосе скрывали свои знания от почитателей бога Отца (Паты) в Мемфисе, а эти от них и т. д. и т. д. » ([6], стр. 986).
Каждое «августейшее посещение» такой школы императором или его сановником выливалось в панегирическое торжество. Чтобы снискать благосклонность императора (и получить кредиты и людскую силу для украшения существующих храмов и строительства новых) жрецы храма всячески изощрялись. Они присваивали императору новое имя, долженствующее своей магической силой привлечь на него благословение божие, высекали на каменных панелях надписи и изображения, прославляющие императора и его предков, устраивали «народные» гуляния и т. д. и т. п.