Тильберина. Я думала, сэр... я прибегаю к платочку только при словах "о душераздирающее горе"!
Пуф. Нет, сударыня, прошу вас на словах "ни зяблик, нет, никто".
Тильберина (всхлипывает).
Ни соловей, ни зяблик, нет, никто!
Пуф. Превосходно, сударыня!
Дэнгл. В самом деле превосходно!
Тильберина.
О, душераздирающее горе
Вот участь злополучной Тильберины!
Дэнгл. Просто невыносимо, душа вон!
Снир. Да, действительно.
Наперсница.
Утешьтесь, госпожа моя. Кто знает,
Быть может, небо ниспошлет вам счастье.
Тильберина.
Увы, моя неопытная Нора,
Любви несчастной жало роковое
Тебе еще неведомо. И ты
Постичь не можешь скорби безутешной.
Душа во мраке - радостям чужда.
Дэнгл. Вот истинная правда.
Наперсница.
Но вот отец ваш. Он глядит сурово
И ваших слез не должен видеть он.
Пуф. Э! Что за черт! Здесь что-то вырезано... Куда же девалось описание ее первой встречи с доном Ускирандосом, его мужественного поведения в морской битве и поэтический образ канарейки?
Тильберина. Это все еще будет потом, уверяю вас, сэр.
Пуф. Ах так, ну прекрасно.
Тильберина (наперснице). Реплику, пожалуйста.
Наперсница.
...И ваших слез не должен видеть он.
Тильберина.
Совет твой справедлив, но где взять силы
Отчаянье веселой маской скрыть?
Входит комендант крепости.
Комендант.
Что вижу я? Ты плачешь, Тильберина?
Стыдись! Амурным горестям не время.
С благословенья Рима вражий флот
Плывет к отчизны нашей берегам,
И Англии судьба сейчас дрожит,
Как стертая монета на весах...
Тильберина.
Так, значит, час моей судьбы настал?
Я вижу корабли их! Да, я вижу...
Пуф. Теперь прошу вас обратить внимание, господа. Это один из самых полезных приемов, к которым мы, сочинители трагедий, прибегаем в тех случаях, когда герою или героине надлежит видеть не то, что происходит на сцене, а, наоборот, слышать и видеть нечто совсем другое, чего на сцене и в помине нет.
Снир. Ага, понятно. Нечто вроде такого поэтического ясновиденья.
Пуф. Вот именно. Прошу вас, сударыня.
Тильберина.
...Да, я вижу...
Они плывут сюда, готовы в бой!
Построились! Дают сигнал! А сзади
Стоят на страже грозные фрегаты.
И вот уже я слышу грохот пушек,
Победный клич и стоны побежденных!
Над морем дым, повисли паруса...
Что вижу я, то все увидят скоро.
Комендант.
Довольно, дочь моя, умолкни, хватит!
Не видишь ты испанских кораблей
Затем, что их еще нигде не видно.
Дэнгл. А ваш комендант, похоже, вовсе не считается с этим поэтическим приемом, о котором вы тут нам рассказывали?
Пуф. Не в его характере. Это очень здравомыслящий человек.
Тильберина.
Так, значит, ты отвергнешь предложенье?
Комендант.
Обязан. Должен. Вынужден. Отвергну.
Тильберина.
Подумай! Благородная цена!
Комендант.
Ни слова больше. Слушать не желаю!
Тильберина.
Одной свободы только просит он.
Снир. О ком идет речь, кто просит свободы, мистер Пуф? Пуф. Ах, черт возьми, сэр! Да я сам ровно ничего не пойму! Тут что-то повырезано, скомкано, и я просто не знаю, как это у них все потом склеится.
Тильберина. Вот увидите, сэр, все это отлично увяжется одно с другим.
Тебе ж награда обеспечена.
Пуф. Вот дьявольщина! Если бы они так бесцеремонно не вырезали все, что ни попадя, вам было бы ясно, что дон Ускирандос добивается свободы и убедил Тильберину передать его предложение отцу. А теперь я хочу обратить ваше внимание на то, с какой лаконичной точностью ведется этот диалог между Тильбериной и отцом. Заметьте, как энергично выбрасываются все эти про и контра, точь-в-точь как выпады шпаги во время дуэли. Это и есть своего рода дуэльная логика, которую мы позаимствовали у французов.
Тильберина.
В Испанию бежим!
Комендант.
Изгоем стану здесь!
Тильберина.
А слезы дочери?
Комендант.
Отца присяга!
Тильберина.
Возлюбленный!
Комендант.
Отечество!
Тильберина.
А Тильберина?
Комендант.
Но Англия?
Тильберина.
И титул гранда?
Комендант.
Честь рыцаря!
Тильберина.
И пенсия!
Комендант.
А совесть?
Тильберина.
Но тысяча гиней?
Комендант.
Ах, я почти сражен!
Пуф. Вы видите, она делает выпад "Тильберина", а он ей сейчас же парирует квартой "Англия". Она ему терсом - "титул", а он парирует "честью". Тогда она примой - "пенсия", а он парирует "совестью". И наконец она ему наносит удар в бок - "тысяча гиней"! И довольно-таки чувствительный удар.
Тильберина.
Ужели можешь ты
Его мольбам не внять и дочь отринуть?
Комендант.
Довольно! Все! Я слушать не желаю.
Отец смягчен, но комендант, как камень.
(Уходит.)
Дэнгл. Кажется, эта антитеза весьма традиционный прием!
Тильберина.
Итак, всему конец. Прощай, надежда!
Любовь, прощай! О долг, я вся твоя.
Ускирандос (за сценой).
О свет души моей, возлюбленная,
Где ты?
Тильберина.
Ах!
Входит дон Фероло Ускирандос.
Ускирандос.
Прелестный враг мой.
Пуф. Простите, сударыня, вы вздрагиваете здесь недостаточно выразительно. Надо, чтобы это получилось у вас гораздо сильнее. Подумайте, вы только что решили подчиниться чувству долга, и в эту самую минуту звук его голоса пробуждает вашу страсть с новой силой, побеждает вашу решимость и покорность отцу. Если вы не передадите это все одним содроганием, у вас ровно ничего не получится.
Тильберина. Хорошо, попробуем еще раз.
Дэнгл. Такие вздохи без слов всегда производят впечатление.
Снир. Несомненно.
Ускирандос.
Завоевательница Тильберина!
Что вижу я, ты отвращаешь взор?
Слеза дрожит в твоих очах угасших,
И светлый лик твой скорбью омрачен!
О да, конечно, узник я! И тяжко
Гнетет меня позор моих цепей.
Когда-то ими горд был Ускирандос.
Но ты не любишь - ныне гибнет он!
Тильберина.
Как мало Тильберину знаешь ты!
Ускирандос.
Так, значит, любишь? Прочь сомненья, страхи!
Пусть ветры их развеют! Если ж ветры
Отринут их, ты поглоти, пучина!
Пуф. Ветер, как известно, - это традиционный поглотитель всяких там печалей, вздохов, предчувствий и всего прочего.