2. Свидетельство Луки.
Если одно только сообщение о том, что Иисус покинул Назарет по возвращении в Галилею, уже вызвало в сочинении Матфея путаницу, большей которой и быть не могло, то неумеренность этой путаницы развивается в соответствующей бесконечности, когда Лука очень подробно сообщает о событии, заставившем Иисуса порвать с Назаретом сразу же после Его первого появления в Гаилеи.
Лука использует для своей цели — объяснить, как Капернаум с самого начала стал центром деятельности Иисуса в Галилее, — рассказ, который первоначально занимал совершенно иное положение, а именно: он должен был сообщать о событии, относящемся скорее к более позднему времени пребывания Иисуса в Галилее. К каким неудобствам мы должны быть готовы!
Лула хочет сообщить о первом явлении Иисуса в Галилее. Если Марк говорит, что Господь явился в Галилею с проповедью о том, что время исполнилось и Царство Божие пришло, то и Лука должен привести эту сумму проповеди Иисуса в самом начале своего сообщения.
Он так и делает. По прибытии в Назарет, рассказывает он, Иисус пошел в субботу в синагогу, и когда встал читать и ему дали книгу пророка Исайи, то чудесным образом случилось так, что, открыв ее, он нашел тот самый отрывок, где Мессия говорит о своей евангельской задаче и провозглашает благодатный год Господень. Тогда Иисус сказал: ныне исполнилось писание сие. Сообщается о первом появлении Иисуса, даже о Его первой проповеди, о Его первом провозглашении того, что время исполнилось и Царство Небесное пришло. И все же в ст. 16 Евангелия от Луки говорится, что Иисус явился «по обычаю своему» в синагоге в Назарете, т. е. как обычно Он использовал субботние собрания в синагоге для провозглашения Евангелия народу, так Он поступил и в этот раз. Но ведь сообщается о его первом появлении, так как же он, впервые возвещая о совершении времени, мог следовать уже ставшей привычной для него практике? Только не надо ссылаться на то, что заранее сообщается, что «призыв Иисуса распространился по всей области, и сам Он учил в синагогах хвале Моей». От этого дело не улучшается, а остается лишь старое противоречие. Как мог писатель, имеющий ясное и независимое представление об обстоятельствах и последовательности событий, на одном дыхании сообщить, что Иисус вернулся в Галилею и что Его слава распространилась по всей стране? Не должен ли писатель хотя бы в нескольких словах рассказать о том, что Иисус сделал, что сказал и как вообще могла возникнуть Его слава? Если же Иисус, впервые появившись в субботу в синагоге, последовал обычаю, о котором мы не знаем и который не мог возникнуть в первый момент Его появления, то, повторяем, это то же самое противоречие, которое возникает, когда Его слава распространяется повсюду, прежде чем Он сделал что-либо, что могло бы ее породить.
Тот, кто стал бы отрицать это противоречие, должен был бы иметь дело с самим евангелистом. Он это прекрасно чувствовал, потому что, как только смог, в тот момент, когда перевел Иисуса в Капернаум, повторил свое замечание о том, что Господь учил в субботу, что они были поражены Его учением, потому что оно было огромным, и даже снова добавил примечание о том, что призыв Господа раздался всем дертерам в окрестностях. То же самое, о чем уже сообщалось ранее, буквально то же самое, ибо теперь, когда евангелист сообщает о том, как Иисус работал в Капернауме, мы знаем, откуда пришло восхищение учением Иисуса и как могла распространиться Его слава! То, что евангелист сначала поднял в воздух, теперь опустилось на землю, где ему самое место и где оно нашло достойную опору.