Это ли «его такт, скромность и простое чувство истины», когда человек, подобно Шлейермахеру, в одно время возвышает Луку над Марком и его товарищами по несчастью, а затем снова умеет найти черный ход, через который они могут проскользнуть в рай славы, воздвигнутый апологетом, — мы не хотим знать об этих достоинствах. Честность дольше всего сохраняется! Чтобы утешить обиженных, чтобы Марк и Матфей не слишком страдали, Шлейермахер говорит, что мы не должны удивляться различиям между их сообщением и сообщением Луки. Ведь как по-разному, иногда яснее и точнее, иногда нет, могли три ученика рассказать о событии, которое, конечно, всегда оставалось для них странным». Где же наш интеллект? Или что заставляет нас испытывать это страшное давление на голову, когда мы должны слушать и восхищаться подобной риторикой, но не можем этого сделать? Ужасные мучения! Вариации, которые три ученика воспроизводили на одну и ту же тему, как утверждают, стали причиной различий в евангельских рассказах! Марк, Матфей, Лука не находят ни авторов, ни людей, они — эхо песни, исполненной, кто знает, как задолго до того момента, когда они ее повторили! Кто освободит нас от этих страданий, которым должен быть подвержен человеческий разум? Как страшно наше положение, когда мы должны быть людьми, видеть перед собой людей, желать общения с людьми и во что бы то ни стало видеть в евангелистах мертвых личинок».
Теория Шлейермахера о шкатулке с нотами не может, по крайней мере, вернуть нас к людям. На этот раз, говорит апологетический критик, Лука снова скопировал работу собирателя, который позже прочитал о призвании Петра, потому что он «пережил это позже и, пережив, добавил к остальным». Действительно, хотелось бы знать, что станет с историографией, если окажется, что историк излагает факты в том же порядке, в каком он их постепенно узнает. Воздух! Воздух! Мы погибаем! Ха! Какая свежесть! Мы снова чувствуем себя людьми, мы снова общаемся с людьми: мы снова вспоминаем, какое Писание использовал Лука, и как он пришел к тому, чтобы рассказать о происшествии, известном ему из рассказа Марка, именно так, как он это сделал, и поместить его в то место, где мы его находим.
Сколько усилий и времени потребовалось, чтобы через апологетические повороты мы добрались до оригинала, до Марка!
3. Свидетельство Марка.
Но сначала вопрос! Можем ли мы считать себя вправе пойти на серьезнейшую уступку, которую мы на самом деле не делали в споре между синоптистами и четвертым евангелистом, но которую мы, тем не менее, описали как возможный выход? Действительно, может ли быть так, что «Господь сначала сошелся с некоторыми из учеников в Иудее, а потом навсегда приковал их к Своей персоне в Галилее»? Как только мы ставим этот вопрос — а мы должны ставить его со всей серьезностью, поскольку авторитет четвертого Евангелия не выдерживает критики, — нам хотелось бы увидеть причину, которая могла бы заставить нас дать утвердительный ответ. Мы больше ничего не знаем о том, что Иисус ходил к Иоанну, мы знаем, что он никогда не вступал в столь тесный контакт, как это представляет четвертый евангелист, с Крестителем. В синоптических рассказах нет никаких следов того, что кто-то из учеников Иисуса был ранее учеником Крестителя. Но теперь мы можем рассказать, как четвертый евангелист пришел к тому, что Креститель стал посредником, через которого первые ученики были приведены к Иисусу. Для него свидетельство Крестителя в той определенности, которую он ему приписывает, важно и необходимо для всего прагматизма его писания; если он так часто жалуется на то, что оно не получает должной оценки и признания в народе, то все же он должен перечислить в своем писании некоторых верных, которые были настроены более утвердительно и ощутили на себе всю силу этого свидетельства, так как оно подвигло их присоединиться к Господу. Тогда они ясно осознавали, что проповедь Иоанна Крестителя является переходным моментом к спасению, они сами должны были пройти через дисциплину Иоанна, этот важный переходный момент, короче говоря, они должны были быть учениками Иоанна Крестителя, которые позволили себе под влиянием свидетельства своего Учителя стать последователями Мессии. Конечно, Иисус должен был завоевать своих первых учеников в стране Иорданской, где пребывал Креститель.