Словом, не только эта великолепная заметка о всеобщем ожидании Востока, что Владыка мира выйдет из Иудеи, но и другая, о надеждах евреев-христиан, которая, даже если бы была более достоверной, не помогла бы нам и нисколько не сказала бы о взглядах Востока в момент рождения Иисуса, — она тоже для нас потеряна.
Если апологет все же хочет обратить взор волхвов в сторону Иудеи, он должен использовать «живое общение», связывавшее народы Востока и Запада в момент рождения Иисуса, и сослаться на «предчувствие», которое «всегда предшествует великим эпохам мировой истории». Конечно, великим эпохам всемирной истории всегда предшествует общее предчувствие неизбежности перелома всех условий, но это предчувствие никогда уже не сопровождается развитым сознанием того, в какой именно форме, в какой точке мира и по какому поводу возникнет новое. Как будто, говорят нам, «ожидание Мессии не было распространено среди множества рассеянных евреев» и легко могло бы придать этому предчувствию более определенную форму и направление в сторону Иудеи. Итак, мы обещаем — что, впрочем, само собой разумеется, поскольку речь идет только об истине, — что мы немедленно сдадимся, если нам будет предоставлено доказательство того, что евреи до времен Иисуса распространяли среди народов древности определенное ожидание Мессии. Однако, не дождавшись такого странного доказательства, которое апологет давно должен был бы попытаться установить, мы считаем, что согласны с противоположным мнением, что пророческая концепция была переведена в рефлекторную форму фиксированной идеи только в следующие века до появления Иисуса, и поэтому не могла быть передана в качестве догмы иноземным народам задолго до этого.
Но даже если верующий богослов теряется в естественном объяснении — и, как мы видели, в бездонной пустоте, — ему не избежать обиды, которой он, собственно, хотел избежать, и он должен вернуться к вере, которую он никогда не должен был оставлять ради священного текста. Маги нашли Мессию, даже если они следовали «теории собственного изобретения»: достаточно, они нашли его. Значит, Бог должен был «использовать ошибку», чтобы привести их к истине. Но может ли это быть оскорбительным для нас? — отвечает Неандер, более подробно напоминая, как в мировой истории «истинное и ложное, добро и зло настолько взаимосвязаны, что последнее часто должно служить переходным пунктом для второго. Даже в заблуждении Бог удовлетворяет потребность искренне ищущего духа». Но этот принцип взаимосвязи добра и зла, если он правильно выражен и развит, прежде всего, категорически противоречит той точке зрения, с которой может двигаться только апологет. Как можно согласиться с Белиалом и т. д.? Но добро и зло не только связаны, но одно само по себе есть другое, и только отсюда следует, что зло или ложь может быть диалектической «точкой перехода» к добру. Тогда этот принцип имеет свое место и истину только в том представлении, для которого всемирная история есть развитие самосознания, ибо только для него может быть истинным, что прежние формы самосознания, которые представляются воображению как ошибка и зло, сами по себе были истиной, но поскольку они были таковыми только в себе, то должны были перейти, прекратить свое существование и перейти в совершенство следующей формы. Только здесь имеет смысл сказать, что и естественная религия привела человечество к христианской религии, и только здесь проникает мысль о необходимости того, что религиозное самосознание, прежде чем найти свою истину в духе, должно было сначала увидеть себя как сознание в природе как ее общей силе. Но как природа сама по себе есть дух, или дасцическое сознание, или, образно говоря, стремление к духу, так и религия природы была стремлением, путем или предварительной ступенью, ведущей к религии духа. Здесь уже не может быть и речи о «самостоятельно придуманной теории» каких-то магов, об ошибке, которая однажды была использована Богом для наставления каких-то мудрецов, и это отдельное совпадение было бы, мягко говоря, ничтожным случаем по сравнению с грандиозным деянием истории, которая неодолимым и могучим шествием привела человечество через природную религию к религии духа.