Последняя помощь в определении возраста, в котором Иисус начал свою общественную деятельность, как нам кажется, исходит от четвертого евангелиста и от Иринея. Последний, как известно, придерживался мнения, что Иисусу на момент смерти было около пятидесяти лет. Догматическое основание, на котором отец Церкви основывал свою точку зрения, а именно, что Иисус должен был пройти через все человеческие века и освятить их, можно, конечно, не подвергать сомнению, поскольку в таком исследовании, как настоящее, его исторические основания должны интересовать нас гораздо больше. Из рассказа четвертого евангелиста он делает, как ему кажется, вполне определенный вывод. Говорят, что иудеи, когда Иисус сказал, что Авраам видел его день, насмешливо спросили: «Тебе еще нет пятидесяти лет, а Ты уже видел Авраама? Ясно, говорит Иреней, что если бы Иисусу было около тридцати лет, то иудеи спросили бы: «Тебе еще нет сорока лет, и ты видел Авраама? Ибо нельзя было предположить, что они прибавили к Его возрасту двадцать лет, так как хотели обратить Его внимание на расстояние между Его годами и временами Авраама. Не менее интересным, чем это экзегетическое доказательство, будет и другое, когда Ириней ссылается на очень распространенное и достоверное предание, согласно которому Иисусу было уже более сорока лет, когда Он учил народ. «Все древние, слышавшие Иоанна, ученика Господня, говорившего в Асии, свидетельствовали, что он передал им то же самое».
Иреней, однако, не должен забывать, что свидетельство Луки выше свидетельства четвертого Евангелия: он этого не делает. Поэтому он должен передать оба утверждения: он не опускает ни того, ни другого, и поэтому теперь говорит: Иисус пришел к Евангелию тридцати лет от роду; но только после этого, когда он достиг полного и зрелого возраста учителя, он публично появился в Иерусалиме в качестве такового. Если этот возраст зрелости, как полагает Ириней, не ранее сорокового года, то между крещением и публичным появлением Иисуса проходит десять лет.
Павел также не считает невозможным, что между крещением Иисуса и Его публичным появлением прошло несколько лет. Вайс объявляет это предположение необходимым и апеллирует в его пользу к свидетельству четвертого Евангелия. Последний критик, считая, что Иисус появился только в более позднем возрасте, в то же время полагает, что апелляция Иринея к его свидетелям не является неправдоподобной, и не хочет отбрасывать свидетельство четвертого Евангелия. И те, и другие поддерживают друг друга.
Но ситуация скорее такова, что утверждение четвертого Евангелия разрушает свидетельство «всех старейшин», на которое опирается Иреней, и делает ненужным более пристальное рассмотрение «облака свидетелей».
Иреней все же думает, что ему удастся объединить свидетельства четвертого Евангелия и Евангелия от Луки: Иисусу было тридцать лет, когда Он крестился от Иоанна, и уже более сорока лет, когда Он учил перед народом. Но Евангелия сообщают, что Иисус был распят при Понтии Пилате, который был низложен за год до смерти Тиберия, и что Тиберий царствовал 23 года; кроме того, если Иисус был крещен в возрасте тридцати лет на пятнадцатом году правления Тиберия, то к моменту его появления после сорокового года Тиберий был не только давно мертв, но и Понтий Пилат был низложен. К чему же пришел Иреней со своей гипотезой? Далеко не только к изложению Евангелий, которое представляется одним из самых достоверных. Смерть Иисуса должна была произойти в то время, когда Понтий Пилат уже давно был отозван из Иудеи.
Итак, если это противоречие возникает только из-за того, что хочется объединить свидетельство четвертого евангелиста со свидетельством третьего, но если последнее уже стало для нас недействительным, то, пожалуй, первое может утверждать себя тем лучше. Пусть оно даже будет подкреплено свидетельством всех ветхозаветников, слышавших то же самое от Иоанна. Правда, Иреней говорит и о других, которые говорили не только об Иоанне, но и о других апостолах и свидетельствуют, что слышали от них то же самое; но этой гиперболой мы можем вполне пренебречь, так как для нас может быть достаточной гарантией, если тот же апостол также устно свидетельствовал о том же самом, что мы читаем и сегодня в его Евангелии. Мы должны быть даже скромны, так как не имеем ни от других апостолов, ни от старцев, которые бы слышали это от них, ничего написанного о столь высоком возрасте Иисуса. И тогда поистине не мелочь, что в четвертом Евангелии нам еще подвластен тот смысл, в котором автор его также устно говорил с апостолами эпохи Иисуса!
Да, если бы не более поздние, солидные исследования традиции пребывания Иоанна в Эфесе и долгой жизни! Но мы не хотим из-за них воздерживаться от более пристального изучения евангельского свидетельства.