Но, как сказано, акультурность. Видится условность, конвенциальность всего «самого святого». Оно, вполне вероятно, могло быть совсем-совсем иным. Воображать на тему иного притом значительно интереснее, чем забивать несчастный «культурный багаж» в пару скромных чемоданов, выделенных под то. В двадцать лет, наверное, было еще интересно. А сейчас ловлю себя на том, что, к примеру, будучи прозаиком, почти не читаю прозу, не говоря уже о поэзии, и прочей кино-музыке, и только в позиции любителя потребляю, если оно случается.
Касательно искусства — мне почти не интересно измерение, условно говоря, эстетического. Говорить про это — ну его, в том смысле я подчеркнуто не «культуролог». Онтологическое — да. К форме пожелание лишь такое, чтобы она не мешала содержанию, вычитая из него на своего рода транзакционных издержках промеж интенцией-рецепцией (что, собственно, и есть мастерство исполнения).
Если мне надо что-то оценить, поймал себя на забавном правиле. Нет, с литературой, публицистикой — понятно. Если меня мотивировать, то, наверное, мог бы писать развернутые рецензии, только мотивировать меня нечем и незачем. А вот поэзия? театр? музыка? кино? У меня же нет к этому подлинной любви, а без нее невозможен опыт, а без опыта нельзя высказаться по делу.
И вот, значит, правило: скудости моего вкуса все же хватает на то, чтобы меня пытать, к примеру, плохими стихами или плохим фильмом. Я даже знаю обычно, почему это плохо, на это хватает скудости моей аналитики. То есть могу объяснить. Из того, что хорошо, мне нравится — ну, я же темный, мы же договорились — положим, 1 %. Который что-то трогает, совпадает. Но как заценить основной массив, который не трогает?
А простое правило: хорошо все то, про что я не могу развернуто объяснить, ПОЧЕМУ оно плохо. Хорошим искусством меня тоже ведь можно пытать. К чему мне оно, если там нет меня. Но если я не могу на пальцах показать, где оно плохо, оно хорошо. И буду на том стоять. Как бы меня с этого не мутило.:)
А ведь простое правило вежливости, если вдуматься. Если бы оно работало в наших интернетах, качество жизни в оных поднялось бы на уровень. Но куда там. Все ж эксперты. Начиная с тринадцати лет от роду…
Алгебра грехов
Как часто два порока и более, спаянных более-менее удачно, производят впечатление если не добродетели, то хотя бы не стыдного анкетного прочерка. Например, от обвинений человека в полнейшей ебанутости спасает лишь его полнейшая зашуганность. Жадность, компенсированная стадностью. Подлость, уравновешенная неврозом. Раздолбайство, прикрытое рабством. Одним грехом меньше, и социально приемлемое создание кажется чудищем. Ату его. А надо поздравить, погладить, задать новорожденному чудищу сахарку. Не слишком серчая на тех, чье бяка выпуклее оттого, что не прикрыта другими.
Коллективизм по нужде
Ставка на «воспитание индивидуальности» парадоксально приводит к коллективизму. Что значит вообще — индивидуальный подход? А это значит развивать то, что лучше всегда развивается. Играешь в баскетбол — играй, читаешь книги — читай, лезешь в компьютер — лезь. Мальчик-математик свободен от физкультуры, мальчик-футболист свободен от синусов и котангенсов. Не надо «гармоническую личность» из каждого, не надо широким фронтом, надо как Наполеон — максимальная концентрация ресурсов в зоне прорыва. Предметы если не в школе, то в вузе — сугубо по выбору, никакого принуждения к типовому досугу, каждому свое. Только в крайнем случае спортсмен должен браться за книжку, а ученый за мячик (когда человек сам уже загибается, и побочный дефицит начинает мешать в главном призвании, так бывает).
Это максимизация и личного успеха, и общего блага. Но обе максимизации — при условии. Должна быть очень сложная и гармоничная социальная ткань. Другие должны прикрывать твои дефициты, а не играть на слабых местах. И если человек специалист-флюс, сколь угодно крутой специалист — он обречен на коллективизм, на встраивание в корпоративность. Поодиночке такие сдохнут.
При всей интроверсии, при всей своей мизантропии — мне кажется, я очень коллективист. В плане лояльности, корпоративности, договороспособности, и прочего такого. А чего делать-то?
Но общность из миллиона «флюсов» — цветущая сложность и непобедимый полис, а из миллиона «полугармоников», умеющих много чего, но на троечку — серость и обреченность. При этом индивидуализм в таком обществе будет зашкаливать. Вроде как сейчас в России.
Пределы носа