Ясно же, что организованная преступность для обывателя — предпочтительнее неорганизованной. Зло, обретаю системность и структурность, становится, как минимум, меньшим злом.
Есть вообще подозрение, что мафия — креатура и тень силовых структур, младший партнер-соперник в контроле особо проблемных сфер. С лицензией официальных лиц. Та же «наркомафия» не более чем следствие мирового трафика, контролируемого теми, кому положено.
Самый простой политический тест
В России политическую позицию можно артикулировать просто. Написать две даты: 1917 и 1991. Напротив каждой поставить плюс или минус. Получится четыре базовых позиции, все остальное — подвиды и вариации.
Можно расширить тест до мирового. Выписать ряд чисел в столбик:
1648
1789
1848
1861
1917
1918
1945
1968
1991
Положительное отношение — 2 балла, нейтральное — 1, отрицательное — 0. Чем больше сумма, тем левее ваши убеждения. У предельно левого будет 18 баллов, у предельно правого 0.
Лучше бы, конечно, довести цифирь до десятка. Почему-то десятое не всплывает… Может, кто подскажет.
Впрочем, события продолжаются. Что-нибудь десятое в этом мире случится если не со дня на день, то с года на год.
…Напоследок: а если человек не знает, что было в соответствующий год? Ну ставит прочерк. Если прочерков больше, чем ответов, человек признается аполитичным. Какого бы мнения не был по оставшимся пунктам. Он темный, и это главное. Его позиция не роляет. Ему пальчик покажи — перевербуется. Почти любой, наверное, в случае чегоперевербуется теоретически и практически. Но пальчика хватит не любому.
Пережитки темного настоящего
Зашла тут речь — что нас более всего поразило бы в каком-нибудь 17 веке? Есть подозрение, что более всего — антисанитария. Отсутствие, простите, канализации, ну и водопровода. Дамы и кавалеры на балах, писающие в горшки. А вот предположим, что человечество еще немного поживет, не обратится в пыль, машинный концлагерь и прочее нехорошее. Скажем грубо — оно разовьется. И что с позиции вот этого развитого человечества — покажется им столь же тягостным и нелепым, как нам — отсутствие в Версале канализации?
Каждый, конечно, может рисовать и грезить свое развитие. С него и будет определяться «главная адскость» современности. По мне, это будет:
1). Обязательный для большинства рабочий день, вот это хреново с 9 до 18, или как там оно.
2). Транспортная заковыка, у кого час, у кого два, три — каждый день, чтобы отбыть вот эти с 9 до 18.
Человек быстро привыкает к хорошему. Если его избавить от этих двух штук, а потом немного в них окунать, он и поймет, что это такое. Ад это и дикость. Вроде как горшки в Версале.
Вместо совести
Как известно, имманентный ограничитель свободы выступает ее условием, иными словами, теряя в ограничении, она убывает. Например, совесть. Как это было возможно?
Иметь совесть: мыслить общинно, не выделяя себя; у тебя нет отдельного «интереса», как нет интересов у части тела; реально лишь тело, взятое целиком. Ты ни важнее других, поскольку, в конечном счете, ни важен ни ты, ни они — важна общность, единственно представимая как подлинность. Общность — от семьи до империи, до природы, до всего. Что еще? Совесть создана определенной эпохой, или, может быть, создала эпоху. Совесть средневекова. Совесть, по мере отдаления ее эпохи, убывает (место ее занимает справедливость, договоренность, гражданское общество — хрупкий баланс интересов эгоистов, плюс любовь как внеморальная страсть, плюс что-то еще). Не «сверхъестественное внутреннее чувство», универсальное в своем определении, но… конкретно-историческое, феодальное, религиозное. Было, но проходит. Мир ее месту.
Что дальше на ее месте? Справедливость: подразумевает выделение социального человека-атома, как предельное объяснение и объясняемый предел. Распад цехов, общин, каст. Средние века кончились — начались свободный труд, одиночество единицы, деятель-субъект, и ему нужна справедливость, сводимая к честному дележу, или, более широко, соблюдение общих правил социальных игр, сколь угодно эгоистичных по интенции («твое личное дело»).
Дальше — меньше. В каком-то новейшем мире начинает испаряться и справедливость. Что же ограничит нас? Если старое доброе — не работает? Без ограничителя — рухнет мир.
Новая «эффективность» отрицает старое «добро», но нельзя ли инкорпорировать добро в эффективность? Разметить и учредить такой мир, где быть эффективным — означает быть добрым? Высшая социальная инженерия: противоположная, по замыслу, локально-корыстным «политическим технологиям» нашей постсовременности. Пример? Пожалуйста, сегодняшний день. Мало возможен эффективныйучитель, злобный к ученикам, автор, ненавидящий публику, и т. д. Но реален, и это наша действительность: трейдер, менеджер, чиновник — лично успешные и лично живущие чужой смертью. Какой-то радикальный сдвиг всей базовой деятельности, помечая пунктиром: от производства вещей — к производству людей.
Сильный сдвиг. Сравнимый с неолитической революцией, индустриальной революцией. Можно сказать — все это социал-фантастика. Но кто знает? Это на 10 лет можно дать прогноз. А на тысячу остается тыкать в будущее — социал-фантастикой, не иначе.
Смягчающее обстоятельство «ненависть»
Вот есть такая формулировка — по почве энной розни и ненависти. Расовой, национальной, классовой, религиозной и т. д. Считается почему-то отягчающим обстоятельством. Но ведь если по уму — обстоятельство-то смягчающее.
Вот, положим мордобои на почве «розни» и мордобои просто — что хуже? Давайте только честно отдадим себе отчет, что мордобои не случаются на почве любви. Они, так или иначе, на почве ненависти. Но некая конкретная «ненависть» из перечня означает, что человек готов мордобоить не первого встречного, что уже хорошо, во-первых. Он воображает себе какие-то основание, и, возможно, если его требования выполнить, мордобоить вообще не будет. В любом случае скинхед для простого обывателя предпочтительнее обычного гопника, «исламский террорист» — предпочтительнее просто маньяка, и т. д. Хуже всего — беспредел. Предел плохого — беспредел абсолютный. Все, что делает шаг от беспредела, уже лучше. Любое канализирование насилия, а «почва» это его канализирование, кодификация, введение в какие-то рамки — благо. Между насилием просто (убил первого встречного) и насилием чуть более мотивированным (убил того, кого счел частным случаем общего врага) второе менее страшно. Даже для конкретных жертв. Все просто, конкретная жертва может конкретнее подготовиться, и жертвой не быть. Ну банально: если чуешь, что пойдет резня гугенотов, а ты гугенот, можно просто вовремя свалить, а куда свалишь от маньяков и отморозков?
Но меньший срок дадут отморозку, который без всяких «почв». А почему? А потому что, видимо, закон сей беспредельщикии писали.
Гения заказывали?
«Гений» это ведь тоже такая конвенция. Людей признают гениями тоже люди. По законам социального и языкового поля. Значит, это тоже в некоем смысле «работа на заказ». Вопрос в том, на какой. Гениальность, можно сказать, в том, чтобы его почувствовать. Это как бы ситуация предельно могущественного, но предельно невменяемого заказчика — «сильно-сильно надо, но чего, сказать не могу». Сам пойми, если такой умный. И не факт, что этот заказчик вообще как-то объективирован, а не рассеян в потенции. Может быть даже так: сначала делается заказ, а потом из небытия материализуется и заказчик. Сотворенный по результату заказа, как это не удивительно. Исторических примеров можно привести много, из политики, науки, философии и т. д.
«Предмет философия»: куда бежать?