Но что интересно? Эффективность в этом плане и общества, и государства — производное от сознания, все завязано на рефлексию. Беспредельщик суть Последняя Мразь, потому что он Социально Обречен, он в обществе хуже всех. Но ведь и обречен потому, что есть консенсус касательного того, что он Мразь, он сначала означен в голове, а потом каленым железом.
Так вот: именно это и хрустнуло. Нет консенсуса касательно того, что плохие люди действительно плохие. И все посыпалось. Если на улице беспредельщик наедет на гражданина, улица уже не придет на помощь, они будут разбираться один на один. Государство, во-первых, практически снимает с себя ответственность за поддержание порядка в гетто, во-вторых, сложно сказать, какие кварталы, например, в России не гетто, в США примерно понятно, а у нас непонятно, здесь все районы «цветные», автохтонное население вполне себе работает за негров (к примеру, я живу в самом элитном районе своего города, более престижного района нет, по цене на метр, по понтам, но дом простой, без охраны — и кто-то ссыт в подъезде, пьяные толпы агрессивно шероебятся за окном, и словить по морде в 100 метрах от кабинета губернатора, подозреваю, не сильно сложнее, чем в Черемушках).
Сначала, повторяю, сдохла рефлексия… А потом выяснилось, что если государство и общество не берегут индивида в понятии, то они не берегут его и в эмпирии. Только сам себя бережешь.
Это можно назвать Политический Постмодерн. Смерть много чего и вот этой рефлексии в частности. Отходняк определенного нарратива, где были совесть, разум, логоцентризм. Это если учено. Если то же самое литературно, то проходит время людей — начинается время орков. Как-то так.
Серо-бурая магия слова
— Друг мой, а этот пост — по мотивам вчерашних событий?
— О нет, это события — по мотивам поста.
…У меня так было, в прозе вот тоже. Сначала пишется, потом происходит.
Вот только засада в том, что пишу я обычно — как бы то сказать? — о вещах не самых добрых и сладких.
Дети — тернии жизни
Можно спросить, отчасти идиотским образом, кто лучше — взрослые или дети?
Но думаю, есть несколько не самых идиотских способов ответа на вопрос. Даже не ответов — течений мысли.
Один из них обращает внимание на банальное: взрослые лучше хотя бы в силу того, что дети — дотационные существа. Чудовищно дотационные. Мы привыкли им умиляться, а каким вложениям и инвестициям это соответствует — а? Я беру не только и даже не столько вложения материальные. Экзистенциальные, психологические, социальные, педагогические. Всем этим потчуется с огромной ложки. Если бы взрослому человеку сделали такое — посадили на велфер, приставили учителей, тьюторов, дали одновременно безусловное, любящее тебя и более сильное, нежели ты сам, начальство (а кто такие родители, как не это редчайшее сочетание?) — он бы ангелом возлетел.
Средний взрослый не умнее среднего подростка, кстати. Пик успешности в тестах на ай-кью достигается к 15 годам, какое-то время держится и падает во второй половине жизни. Так что можно даже сказать, что старшеклассник сообразительнее. У него также лучше с коммуникативным навыком: незнакомые дети договорятся друг с другом куда быстрее, чем незнакомые взрослые. Но! Все эти чудеса — лишь в контексте немыслимых для взрослого инвестиций со стороны.
Взрослый — будь он дурак, зануда, некрасивый ушлепок — все-таки самодостаточен. Держится на себе.
Дети же, предоставленные самим себе, могут организоваться исключительно в банду. Обычно более жестокую, чем банда взрослых мужчин. Бессмысленностью своей жестокости.
А если дети организованы во что-то иное, не будем обольщатся — это взрослые создали им контекст. Как минимум тем, что взяли на себя неприятное (для большинства работа неприятна) и тем, что явили собой хоть какой-то образец социализации.
Чтобы посмотреть, что такое дети, как они есть, их надо выгрузить в открытый социальный космос, снять с подсоса, контроля и консалтинга. В 90 % случаев будет банда.
Темы для разговора
Забавный критерий оценки произведений, будь то книжка, кино — оно кажется мне хорошим, если по нему спокойно пишется философическое эссе. По мотивам. По большому счету, мне плевать на эстетические каноны, и крайне скучно говорить о них. Я подчеркнутым образом не искусствовед и не культуролог, хотя в рефлексии могу работать с культурологией и искусствоведением, с их оценками — как объектами.
Вот вспоминаем минувший год, что мне там показали и рассказали? И что бы написалось — если бы надо было писать? Упаси боже — не рецензии.
По фильму «Стиляги» — скорее всего коммент к Делезу, комментирующего Ницше. О том, что такое сила и слабость, и что такое рессентимент, или как его там.
По фильму «Гран Торино» — коммент к комменту Мамардашвили, комментирующего Канта, или даже скорее Декарта. О безусловности нравственных оснований, гражданском обществе, трансцендентальном и натуральном и т. д. Также немного о «понятиях», естественном праве и чуть-чуть за геополитику (почему Америка правит миром — а вот по этому самому кочану).
По фильму «Антихрист» — все и так понимают, что это, во-первых, нечто гностическое, во-вторых, касательно гендера. Ну и мы бы о том. О неприродных основаниях совести, если с одной стороны. Об отчуждении и материи, с другой. Все это в общий, классический коммент к классической метафизике.
Последний роман Пелевина «Т» — сам по себе уже философическое эссе, точнее, научно-популярное пояснение старых и очень правильных штук. Хватит уже относиться к нему как к изящной словесности. Во-первых, Пелевин не так уж и изящен. Во-вторых, он лучше и больше, чем это самое.
Ну и так далее.
Надо решаться
Неправильные решения лучше, чем отсутствие любого решения. Вплоть до того, что можно даже не отменять неправильные решения, чья неправильность стала очевидна на энном шаге. Поскольку решение, которое можно взять назад, в некоем роде не вполне решение. Важная черта — необратимость. Страшная черта. Но только с нею — по правде, по настоящему.
«Может ли Бог сотворить что-то такое, что он ранее поклялся себе самому не творить?» — «Теперь уже не может». В этом отличие свободы от независимости. Свобода зависит от того, что было с твоей свободой раньше. Странно хотеть человеку того, что по определению не является атрибутом даже Бога.
То, что мы понимает под «интеллектом», можно свести к способности принимать решения: а). целесообразные, при этом сами цели тестируются на целесообразность к основаниям, б). гармоничные, т. е. не мешающие, при прочих равных, другим решениям других акторов.
Но что суть основания? В конечном счете решения, не редуцируемые к другим решениям. Мы определились. Мир стал определенным. До этого не был.
Моя садистская мечталка
Как многим здоровым людям, мне бы хотелось иметь — собственный филантропический фонд, собственное НИИ, собственную школу и так далее. Это понятно. На этом не стоит сейчас останавливаться. Но как и некоторым, может быть, не очень здоровым людям — мне бы еще хотелось иметь и собственную тюрьму. Хотя что плохого — в таком желании? Во все времена, у всех народов — очень даже правильное желание. Личная тюрьма — для личных врагов.
Вопрос, правда, где столь мягкое и незлобивое существо, как я, наберет критическую массу врагов, потребную для обустройства такого заведения. Как вариант, стоит только заняться делом — тьма врагов неизменно появится, и многие исхитрятся до того, что попадут в категорию личных. Впрочем, можно не заморачиваться: в качестве личных можно рассматривать всех, ведущих себя не по моим личным понятиям, ну, например, каждый интернет-троль, независимо от его ориентации и отношения ко мне лично — вне всякого сомнения, мой личный враг по факту своего существования. Мне кажется, что такие люди в мироздании нежелательны, но они, тем не менее, есть, и нет нужды в поводе более веском.