{* Подстрочный перевод:
Пробуждается народ, Который еще спал накануне, Не помышляя о боге. Роскошные дворцы рушатся; Тысячи катящихся колесниц Задевают осями одна другую; И сбежавшаяся толпа Встречает на каждой улице Огненный поток. На гордых башнях Каменные колоссы, Плохо укрепленные, Множат во тьме Бесчисленных умирающих, Еще не проснувшихся. На рушащихся стенах Так мечутся Черные муравьи. Возможно ли бежать Под этим ужасным дождем? Все погибает, увы! Огонь, поражающий молнией, Охватывает мосты, разрушая их, Пронзает плоские кровли, Катится, низвергается и обламывает На серых плитах Свои красные отблески! С каждой искрой Усиливается и растекается Державный огонь. — Ред.}И так далее…
Из 32 строк переданы приблизительно верно 10, и это вы найдете в каждом стихотворении Гюго. Вот вам и сохранение образов и эпитетов; и хоть бы эти отступления выкупались художественностью языка, звучностью и верностью стихов. Что за рифмы, что за грамматические ошибки, что за нарушения исторической, верности в самовольных отступлениях от подлинника! У г. Костомарова считается рифмами: сна и волнах (стр. 20), шумом и другом (21), праздник и участник (24), огромный и верховный (23), помочь им ии очи (25), ни тени итеченье (25), рассекает и чаек (27), наряды и стадо (27). Все эти примеры собраны на семи страницах, и между тем какие кровавые жертвы г. переводчик приносит рифме. Для того чтобы найти третью рифму к словам своды и народы, г. Костомаров употребляет выражение: Лавы пламенные воды (19). Для рифмы он называет жителей Содома и Гоморра детьми мрачного Эрева и сливает представления греческой мифологии с еврейскими преданиями. Он пишет: шире пламенный поток, и вслед за тем для рифмы небеса сыплют огненный песок, который для сожжения провинившихся городов был уже собственно излишен при потоках огненной лавы, но для стиха именно при потоке и оказался необходимым. А главное хорошо то, что в подлиннике нет ни пламенных вод лавы, ни детей Эрева, ни огненного песку. Это все от г. переводчика и для рифмы. Г. Костомаров для рифмы сочиняет новые слова и даже не поясняет их значения:
Драгоценная тиара Занялась на нем, как фара.Что такое фара! Сличаю с подлинником и вижу там phare, рифмующее с tiare и переводящееся русским словом маяк. Но уж тиара имаяк даже на снисходительное ухо г. Костомарова не покажется рифмою. Он и создал фару, и рифма вышла богатая.
А вот и грамматическая ошибка во имя рифмы: Валы пепла, волны пламя И царя-волхва и знамя Увлекали за собой.Пламя, по мнению г. Костомарова, есть родительный падеж от существительного того же имени. Но уж зато, надо сказать правду, где г. Костомаров пожертвует здравым смыслом, историею или грамматикою, там интересы уха спасены, и рифма выходит блистательная.
Посмотрим, что же сталось под рукою непризванных переводчиков с грациозными, легкими созданиями Гейне и Беранже, которые так легко испортить и которые так часто портили у нас в России и в журналах и в отдельных изданиях. В сборнике мы находим между прочим перевод прелестной песни Беранже «La couronne retrouvee». "Вновь найденный венок». — Ред. В подлиннике вложен в эту песню целый мир чувства. Тут есть и грусть, и добродушный юмор, и слезы сквозь улыбку, и то любовное отношение ко всему живому, ко всякой искренней радости, которое составляет вечно свежую и господствующую черту поэзии Беранже. Все это выражается просто как бог послал, все это как будто не сознает собственной прелести и оттого становится еще прелестнее. Добрый, честный, любящий старик смотрит на увядший венок и, вспоминая прошлое, поневоле с грустью относится к настоящему. Но уже самое это тихое настроение грусти исключает всякий цинизм, всякое ожесточение против настоящего. Вот как говорит поэт о той женщине, которую он когда-то любил, и вот как переводит это место г. Костомаров:
Et la beaute tendre et rieuse, А та красавица, что белою рукой Qui de ces fleurs me courrona Вот в этот самый лавр мне розаны jadis? вплетала, Vieille dit-on elle est pieuse; Да, говорят, сварливою ханжой Tous nos baisers, les a-t-elle maudits? На старости-то лет моя красотка J'ai cru que Dieu pour moi l'aurait стала. fait naitre, Неужели ж и я об ней Mais l'age accourt qui vient tout не пожалею effacer. И так же, как она, забуду O honte! et sans la reconnaitre страсть свою! Je la verrais passer.* О стыд, теперь и я, встречаясь с нею, Ее не узнаю. {* Подстрочный перевод: А нежная красавица и хохотунья, Та, которая некогда увенчала меня этими цветами? Говорят, что она богомольная старушка. Неужели она прокляла все наши поцелуи? Я думал, что бог создал ее для меня, Но прошли года, которые все изгладили. О стыд! Может быть, и я, не узнав ее, Пройду мимо. — Ред.}