-Я не знаю. - Сегодня - решение не пить ничего крепче воды; горя не прибавлялось - лишь уверенная снежная даль в душе. - Ничего больше не умею. Только писать, да и то...как-то сейчас уже нет.
-Ты говорил, что был великим раньше.
-Был. - улыбаешься. - Был.
-Ты не хочешь меня поцеловать? Сейчас. - просто сказала она.
Смотришь на нее немигающим взглядом. Вот опять, приехали. А она только-только начинала нравится...и тут оно. Желание, не обоснованное ничем, кроме женской прихоти - поцеловать, когда даже и дышать-то не хочется; когда вспоминаешь не Лиссабон, Геликоон - две такие разные рифмы, неравнозначные, разноценные; когда критика шатается, другая просит целовать ее губы, сухие, никак не мокрые от тайн дождя; эмпатия переходит в категорию влюбленности в отношении Ани; она правда не понимает или же она прикидывается? Внимательно оглядываешь - молодая, красивая и неизвестно зачем вновь и вновь приходящая; зачастила, будто бы в церковь - и все надеется на какую-то отдачу. Странно все это, необычно. Как будто просто нельзя было сидеть и слушать - ну, или молчать. В молчании ведь познается самая суть - та, без которой и громкости бы ни было. Да, все верно - молчать иногда и не предаваться безвкусию и пошлости гораздо важнее, чем задавать неудобные или неожиданные вопросы; поцелуй, короткий, не имеет значения - но как же тогда быть с моментом? Он быстротечен; шурша, проходит сквозь пальцы, что твой пляжный холодный песок. Такой момент нужно приютить на коленях, нежно поглаживая - а не прерывать его пошлостью, какая наступила теперь. Да, момент этот был прерван внезапно; в голову отчего-то полезли разного рода сравнения. Например, представьте, - вы в парке. Интимность и темнота делают свое дело, ветер легонько треплет ваши волосы и вы чувствуете себя иначе. Да, иначе! Не богами, не царями и даже не придворными шутами, нет; но, кажется, что сама природа заставляет вас быть выше всего этого. Молодые, вы не приемлете искусства. Улыбчивые, вы не приемлете красоты. Для вас все вновь - и, смотря друг другу в глаза, вы думаете, что момент тот будет вечен и велик, и что следующее сказанное слово пусть и не изменит мир - но как минимум зажжет где-то новый огонь. Но вот надвигается туча: то шумная компания подростков наступает на гравийную дорожку, матерясь и куря, на две части этот момент раскалывая. Кеды шуршат, языки их путаются. И где же ты теперь со своим моментом? Да нигде. Силишься забыть и предаться ему вновь; но тщетно. Ушел, сука, и даже не позволил себя запомнить.
Ветром на губах - проигрывание затертой пластинки смеха; усмешка Нины Симон, грудные оттенки ее смешного акцента, ветер, пыль, темнота; все это рождает лишь усмешка - так ты ее видишь; что тогда говорить о том моменте, утерянном?. Черт, Аня, зачем же ты все так опошлила?
-Нет. - задумчиво говоришь.
-Ты долго думал, - как бы между прочим сказала Аня, ни на сантиметр, впрочем, не обидевшись. - хотя еще вчера был так нежен, когда поцеловал.
-Да о своем все. - отмахиваешься, закуривая. Момент, где ты, где ты...
-А. - она поправила волосы и посмотрела на тебя. Он не был красив. Он не был честен.
Интересно, о чем она думает? Смотрит так. Пронзительно, протяжно, аж на душе становится не по себе. Одно слово - женщины. Просто так ее не выгонишь: пока не заслужила. Конечно, потом заслужит - пусть только попробует испортить еще хотя бы миг! Ах, хотя к чему это...за грядущий вечер это случится еще несколько раз точно. Женщины. Заставляют любить их и врать - о том как сильно и как часто ты будешь это делать после. Мужчины - вот они ранимы, они не прощают потерянный Лиссабон и кое-что еще, ужаснее; что же до женщин? Уходят к другим или же вешаются от обиды - третьего, увы и ах, не дано. Выждать бы минутку, пока сигарета совсем не истлеет - может поймет чего и уйдет. Оставит белоснежность белоснежностью; не запачкает черной грязью шелкового белья белоснежные узоры твоей эгоистичной души; не сможет потом предать, так как не будет ни одного у нее шанса. Женщины по своей сути нужны всего лишь на полчаса, когда им надоедает спать; в остальное же время они бесполезны и бесцветны, и нет собеседника хуже - даже от зашторенного зеркала ты узнаешь побольше. Критические осмысления, приказы; императивы - отличное слово, замечательное; корреляционная зависимость критики он женщин и наоборот; не спрашивай ничего, Аня, кури; не заставляй целовать себя и раздевать - до черного белья и достаточно: вот она - грань, вот он-барьер; существует лишь критика, нет смысла выводить другое понятие, понимаешь?