Темнели над головой квадратные вырезы в потолках, ярко пылали светильники, пламя которых поддерживалось незримой заботой неведомых рук — Береника еще ни разу не видала служанок, подливавших в чеканные бронзовые плошки оливкового масла.
Стенные росписи проглядывали из-за причудливо расширявшихся кверху колонн. Возносились тонкие стебли, венчанные изогнутыми лепестками — критяне отдавали безусловное предпочтение лилиям перед всеми иными цветами, а посему вплетали их изысканный очерк почти в любой орнамент. В неверных отблесках, бросаемых пламенем, чудилось, будто растения колеблются под легким, неощутимым ветром.
Фрески оживали. Шевелили щупальцами пучеглазые спруты, вздрагивала глянцевитая кожа дельфиньих спин, корабли покачивались на легкой зыби, а юноши и девушки, затевавшие акробатическую игру с громадными пряморогими быками, напрягали мышцы, изготовляясь к опасным и точным прыжкам.
Быки, быки...
Вытесанные из мрамора и черного стеатита, отлитые в бронзе с неподражаемым искусством, бычьи головы красовались там и сям — на стенах и вдоль стен, в промежутках меж колоннами, по бокам дверных проемов.
Рога возносились над ними подобно лирам, с которых сняли струны и поперечные перекладины. Суровые морды провожали идущих неотрывными взглядами, ибо ваятели давным-давно постигли изумлявший чужеземцев секрет — располагать зрачки точно посреди глазного яблока.
Радостными и яркими были росписи; ни единого сражения не запечатлели островитяне, и не виднелось нигде ни поверженных врагов, ни скрученных пленников.
Только море, сады, могучие животные, волшебные птицы, гибкие человеческие фигуры...
Боковые ответвления возникали на каждом шагу. Из любого зала имелось, по меньшей мере, четыре выхода, уводивших в запутанные дворцовые дали. Береника поежилась, представив, каково скитаться здесь одной, без опытных провожатых. Проблуждаешь год — и без толку, наружу не выберешься.
Она почти непроизвольно взяла Микену за руку. Подруга ответила быстрым, ласковым пожатием, переплела свои пальцы с Береникиными, ободряюще шепнула:
— Скоро привыкнешь. Это сперва кажется, что вот-вот потеряешься бесследно. Потом начинаешь понемногу разбираться. Но, конечно, — прибавила Мике на с улыбкой, — лишь в сотне-другой комнат...
Женщины свернули направо, поднялись по короткой, в три ступени, каменной лестнице, миновали еще несколько просторных помещений. Перед широкой резной дверью Сабина остановилась и легонько постучала согнутым пальцем.
— Войдите! — раздался мелодичный голос.
Обильно смазанные петли повернулись легко и бесшумно. Званые гостьи одна за другой переступили порог и очутились в уже знакомой читателю купальне. Благоуханное тепло напитывало воздух, ярко горели светильники — все было, как обычно.
Впрочем, не все.
Как правило, царица свершала омовения со своей любимицей Сильвией. Но этого Береника, разумеется, не знала, и ничуть не удивилась, увидав Гермиону, Лику и Лаису мирно восседающими на огромном ложе у левой стены.
Сильвия, по обыкновению, пристроилась на закраине бассейна, где нежилась порозовевшая от горячей воды Арсиноя.
— Мы пришли, госпожа, — негромко молвила Сабина.
Повелительница обвела собравшихся долгим, пристальным взором синих глаз, поднялась, шагнула прочь из бассейна, томно потянулась. Верная Сильвия тотчас окутала венценосную подругу большим, точно простыня, полотенцем, сверху донизу огладила ткань заботливыми ладонями, дабы влага впиталась быстрее и лучше.
— Спасибо, телочка, — сказала Арсиноя, скидывая полотенце на горячие мраморные плиты. — Пожалуй, теперь мы вполне готовы. Правда?
Сильвия кивнула:
— Пожалуй.
Четыре женских руки поднялись и потянули завязки эксомид. Четыре одеяния прошуршали по гибким телам, слетая прочь.
Береника недоуменно воззрилась на обнажившихся подруг.
— Не бойся, — промурлыкала Микена, — сама увидишь, как хорошо и славно все получится...
Мгновение спустя Береника пронзительно визжала, опрокинутая на огромное ложе.
Неэра и Сабина устроились ближе к изножью, сжимая меж упругих ляжек ее голени. Лика и Лаиса держали за кисти и локти.
Гермиона ласково, но властно следила, чтобы извивающаяся митиленянка не впилась зубами в одну из непрошеных наставниц.
— Перестань кричать! — велела склонившаяся над Береникой Сильвия. — Ты среди своих, в полной безопасности. Ничего, кроме добра, тебе не желают. Надо же, наконец, оттаять, глупышка!