— ...Следует неизбежный вывод, — завершила свою недолгую повесть верховная жрица: — девушки предназначались Арсиное, с которой Идоменей состоял в заранее обдуманном преступном сговоре. А юноши должны были послужить пищей андротавру. Задаю вопрос: если государь, по сути, снарядил целую морскую экспедицию, дабы потакать кровожадным наклонностям главного стражника...
— Ложь! — заревел Идоменей.
Алькандра грозно сощурилась, и лавагет притих, помня о стоящих за спиною слугах Аписа.
— ...если он, по сути, был безвольной игрушкой в руках преступной жены и не менее преступного телохранителя, то что же это за государь?!
Поднялся дружный и весьма возмущенный ропот.
— Капитан Эсон, сбитый с толку и введенный в полное заблуждение, вернул афинян в Кидонскую гавань, где их ладья и находится посейчас. Предлагаю обложить провинившийся город надлежаще высокой данью. А юношей и девушек, со смятением и трепетом ожидающих своей участи, отпустить восвояси. И одарить напоследок.
Восторженный гул был ответом Алькандре.
— Я не сомневалась в одобрении Великого Совета и критского народа. Кара, предложенная Идоменеем, чудовищна во-первых. Противозаконна во-вторых, ибо, не будучи военнопленными, греческие отроки и отроковицы могут рассматриваться лишь как захваченные и обращенные в рабство мирные жители. А в-третьих, наказание определено бывшим царем и посему отменяется!
Это мудрое и человеколюбивое решение подвело итог предпоследнему дню суда над Арсиноей и лавагетом.
* * *
Что до самой деревянной телицы, из-за которой, в сущности, сменилась правящая династия, пустотелому изваянию повезло более, нежели тому, что вытесал некогда мастер Дедал.
Осмотрев творение аттического умельца, Алькандра удостоверилась в отменном качестве работы и велела втихомолку доставить полую статую в Священную Рощу, дабы впоследствии дать новенькой, ни разу еще не использованной телке надлежащее употребление.
Самой телице, разумеется, было вполне безразлично, где стоять — под сводами Кидонского дворца, или в потайном павильоне Священной Рощи.
— Кощунство не успело свершиться, — пояснила Алькандра своим подчиненным, — а посему изваяние пребывает незапятнанным и может служить обрядам... Жаль уничтожать, больно хорошо удалась!..
* * *
— Приветствую тебя, о прекрасная! — учтиво произнес Ксантий, подавая Арсиное руку и помогая взойти на борт галеры.
— Благодарю, о юноша, — ответила былая повелительница кидонов, даря афинянина чарующим взглядом.
Угрюмый, понурившийся Эврибат перепрыгнул из лодки на палубу самостоятельно и довольно ловко.
— Располагайтесь, где сочтете удобным, — буркнул капитан Эвпейт чуть более любезно, чем собирался.
Достойный грек затаил немалую злобу против кефтов, от которых натерпелся изрядного страху, и уж отнюдь не собирался миндальничать с женщиной, всего три недели назад властвовавшей этим невоспитанным народом.
Однако дивная красота Арсинои подействовала и на него...
Когда верховная жрица торжественно изрекла приговор суда: пожизненное изгнание прежней династии за пределы острова, Арсиноя попросила исполнить последнюю просьбу.
— Если она приемлема и разумна, говори! — велела Алькандра.
— Думаю, да... Отправьте Идоменея на другом судне. В иные края.
Алькандра с изощренным коварством приказала погрузить царское семейство на греческую галеру.
— А чего ради? — осведомилась верховная жрица, уже готовясь отказать наотрез.
— Видишь ли, во-первых, его убьют или по пути, или в самих Афинах. Это несомненно. Обрекать на заведомую гибель равнозначно смертному приговору, а царей, как известно, изгоняют, но не казнят... Справедливо ли мое рассуждение? — обратилась Арсиноя к членам судилища.
— Да, — согласились те после короткого колебания.
— Во-вторых, прежде, нежели греки прикончат Идоменея, Идоменей безусловно пристукнет меня, — закончила Арсиноя со слабой улыбкой. — И в этом случае мое рассуждение также справедливо — по только что названной причине...
Просьбу пришлось уважить.
Присмиревшего лавагета усадили на финикийский корабль. Арсиною и Эврибата препоручили заботам афинян.
— Пожалуй, удобнее всего будет с нами, — ласково сказала хорошенькая Роданфа, не без восторга разглядывая безупречно сложенную, одетую в роскошное платье царицу. — Пойдемте, я помогу вам устроиться...
— Спасибо, моя прелестная, — улыбнулась Арсиноя. — Пойдем, Эврибат...
По-прежнему величественно и уверенно шествуя вослед Роданфе, высокородная критянка перехватила оживившийся, заблестевший взгляд Эврибата и незаметно подтолкнула отпрыска.