Он повернулся к молодому человеку:
— И чтобы устранить последние сомнения, я скажу вам, что это не предположение, а факт. Ваш крем для бритья содержит огромное количество сульфата атропина. Я взял образец и отправил его на анализ.
— Кто это сделал? Почему? — спросил бледный, дрожащий Хью.
— Именно это я пытаюсь понять с того момента, как приехал сюда, — ответил Пуаро. — Я искал мотив убийства. Диана Мейберли получала финансовую выгоду от вашей смерти, но я всерьез ее не рассматривал…
— Надеюсь, не рассматривали! — вспыхнул Хью Чандлер.
— Я размышлял над другим возможным мотивом. Вечный треугольник: двое мужчин и женщина. Полковник Фробишер был влюблен в вашу мать. Адмирал Чандлер женился на ней…
— Джордж? — воскликнул адмирал Чандлер. — Джордж! Никогда в это не поверю.
— Вы хотите сказать, — недоверчиво произнес Хью, — что ненависть может перейти… на сына?
— При определенных обстоятельствах — да, — ответил Эркюль Пуаро.
— Это наглая ложь! — вскричал Фробишер. — Не верь ему, Чарльз!
Чандлер, отпрянув от него, пробормотал себе под нос:
— Белладонна… Индия… да, я понимаю… А мы никогда не подозревали отравление, ведь в семье уже были сумасшедшие…
— Ну конечно! — Голос Эркюля Пуаро стал высоким и пронзительным. — Сумасшедшие в семье. Безумец, одержимый местью, коварный, как все безумцы, скрывающий свое безумие долгие годы. — Он резко повернулся к Фробишеру: — Mon Dieu, вы должны были понять, должны были заподозрить, что Хью — ваш сын. Почему вы не сказали ему об этом?
Фробишер сглотнул и ответил, заикаясь:
— Я не знал. Не мог быть уверен… Понимаете, Кэролайн пришла ко мне однажды… она была чем-то напугана, очень встревожена. Я не знаю, я так и не узнал, в чем было дело. Она… я… мы потеряли голову. После я сразу же уехал, ничего другого мне не оставалось; мы оба понимали, что должны играть в эту игру. Я… ну, я предполагал, но не мог быть уверен. Кэролайн никогда ничего не сказала такого, что заставило бы меня подумать, что Хью — мой сын. А потом, когда появилась эта склонность к безумию, я подумал, что это все решает.
— Да, это все решало! — ответил Пуаро. — Вы не замечали, как этот мальчик вскидывает голову и сдвигает брови — эти жесты он унаследовал от вас. А вот Чарльз Чандлер это заметил. Заметил много лет назад и узнал правду у жены. Я думаю, она его боялась, у него уже начали проявляться признаки безумия, и именно это толкнуло ее в ваши объятия, в объятия человека, которого она всегда любила. Чарльз Чандлер спланировал свою месть. Его жена погибла во время лодочной прогулки. Они с ней катались на лодке одни, и лишь он знает, как произошел этот несчастный случай. Потом он сосредоточил свою ненависть на мальчике, который носил его имя, но не был его сыном. Ваши рассказы об Индии натолкнули его на мысль о белладонне. Хью следовало постепенно свести с ума. Довести до такого состояния, чтобы он в отчаянии сам лишил себя жизни. Жажда крови была присуща самому Чарльзу Чандлеру, а не Хью. Именно Чарльз Чандлер дошел до того, что перереза́л глотки овцам на пустынных пастбищах. Но именно Хью должен был расплачиваться за это!
Вы знаете, когда я заподозрил его? Когда адмирал Чандлер так возражал против того, чтобы его сын проконсультировался у врача. Если б возражал Хью, это было бы естественно. Но отец! Какое-нибудь лечение могло спасти его сына… Были тысячи причин, чтобы именно он стремился узнать мнение врачей. Но нет, врачам нельзя было позволить осмотреть Хью Чандлера, чтобы они не обнаружили, что Хью совершенно здоров!
— Здоров… Значит, я действительно не безумен? — очень тихо спросил Хью и шагнул к Диане.
— Ты вполне здоров, — ворчливо сказал Фробишер. — В нашей семье не было безумцев.
— Хью… — произнесла Диана.
Адмирал Чандлер взял ружье Хью и произнес:
— Все это полная чепуха! Пожалуй, я пойду и попытаюсь добыть кролика…
Фробишер рванулся к нему, но его остановила рука Пуаро, который сказал:
— Вы сами сказали только что — это наилучший выход.