Серый поднял бровь и насмешливо уставился на парня: уж не ты ли заставишь? Но тот поднял руки, показывая, что и не думает драться:
— И сделаете вы это по доброй воле, — закончил он.
— С чего бы? — волчица так и просила драки, ждала, когда бы можно размять кости.
— С того, — ответил главный, — что оборотней в Озёрном Краю осталось не так много.
Бородатый носил красивое имя Данко. И тоже был оборотнем. Как и Могута и, разумеется, Яромир. Последний так и не пожелал принять человеческую форму. Да, разумеется, выдала нас я. Волчица и не думала скрываться от собратьев, показывая, что метит в вожаки. Возможно, оказалась умнее всех, что дала себя унюхать с самого начала. В конце концов, разрешилось всё мирно и более чем удачно.
С кем преломил один хлеб, на того уже зло держать не моги. Ели мы все вместе, по очереди черпая густую наваристую похлёбку из котелка и заедая выпечкой от заботливой Весей. Яромиру поставили мису отдельно, но тот и не перечил. Только Белогость подозрительно повертел пирог в пальцах, обнюхивал, осмотрел так и эдак и не решился надкусить. Я без обиняков съела и его порцию.
Путь предстоял неблизкий. Шли весь день, бросая друг на друга косые взгляды, ожидая подвоха и всё не понимая, друзья с нами идут или враги. И, если для странного отряда было довольно и того, что перед ними тоже волки, и даже Серый расслабился, перестал беспокойно оборачиваться на ковыляющего сзади, но не пытающегося сбежать старика, то я, отвыкнув доверять людям, ждала беды.
Данко оживлённо рассказывал про волчью общину, которую, кажется, считал лучшим местом на земле, и даже мысли не допускал, что мы можем оказаться врагами, её выискивающими. Волк Яромир и воркун[1] Могута ликования не выказывали и вообще делали вид, что попутчиков не прибавилось.
— А вот здесь заночуем, — решил Данко, когда начало смеркаться. Серый невольно скривил губы: привык, что он в пути за главного. А вот. Побудет в моей шкуре.
В условленном месте путников поджидали кострище и шалаш, сплетённый из живого молодняка, чтобы сухие ветки не выдавали стороннему глазу укрытие, да и не обижать лешего без надобности. Могута привычно собрал костерок, приладил котёл, занялся ужином, многозначительно посматривая на меня: мол, твоё, бабье дело стряпать. Я и не подумала. И не умела особо и спину гнуть перед нахалом не собиралась.
Сторожить нас особо не от кого, Но Серый настоял — привычка — и вызвался первым. Данко для вида поспорил, но уступил, решив заменить охранника в середине ночи.
Зевая до хруста челюсти, я выползла из шалаша, как только освободившийся Серый уснул, свернувшись у моего бока. Глаза слипались, но, хоть убей, сон не шёл. Данко устроился поверх ещё тёплого кострища, накидав сверху веток, и любовался на редко видимые в этом краю звёзды. Те перемигивались, прыгая по макушкам деревьев, и сверкая холодным осенним светом.
— Чего не спится? — спросил оборотень, не поворачивая головы.
— Ни в одном глазу, — кратко ответила я, снова зевнув.
Данко усмехнулся и подвинулся, предлагая прилечь рядом в тепле. Закинул руки за голову и поиграл мышцами на широкой груди. Никак, рисуется? Я обернулась на тощий серый хвост, торчащий из палатки, и покачала головой:
— Постою.
— Вы шли за стариком? — поинтересовался волк.
— За ним, — а есть ли смысл врать?
— Мы не причиним ему вреда. Он старый, сумасшедший и больной оборотень. Ему нужна… семья. Свою он потерял слишком давно и никак не может завести новую.
Я честно и легко ответила:
— Мне всё равно. Он мне не брат и не сват. Просто одинокий старик. Почему-то он дорог Серому, но это его проблема.
— Не очень-то ты похожа на любящую жену, — удивился мужчина.
— А разве любящая жена не имеет права на собственное мнение?
— Волчица, — догадался оборотень, — ты только недавно вошла в силу, да?
Я промолчала. Не его дело.
— Ты станешь добрее. Потом, позже, — смягчился Данко, — если сама захочешь.
Я хмыкнула. Куда уж добрее?
Тут оборотень подорвался с места, навострил уши:
— Слышишь?
Я покачала головой: деревья трещали как и прежде, новые знакомцы мирно посапывали, деловитый ёж топотал в канавке за две сажени от нас. Данко беспокойно оглядывался в поисках источника звука. Какого?
— Стой здесь, — велел он и уверенно зашагал в чащу. Разумеется, я пошла следом: ну как что интересное и без меня?
— Кричат же?
Я снова прислушалась — тишина.
— На помощь зовут. Женщина.
Да нет же!
Данко носился из стороны в сторону, словно и правда слышал несуществующий голос. Я невольно задумалась, может, это я — глухая тетеря?