Только сделали это семейное дело, как возникло новое - из Полоцка надвинулся страшный Всеслав, обделенный родственник Рогнеды, которому сговор и дележ всех этих Рюриковичей и Ярославичей был ничем не свят. В гробу он их видал. Хотел видеть...
Всеслав был рожден колдовским, искусственным способом - от волхованья. Поэтому и действовал прямо, грубо и цинично. Сначала он проверил силу своего колдовства на Новгороде. В 1063 году Волхов в течение 5 дней тек в обратную сторону, - новгородцы испугались до обморока. Чудо было приписано Всеславу, поэтому он легко взял Новгород в 1066 году, ограбил церкви, снял колокола. Ярославичи в дикие морозы выгнали народ на войну, взяли Минск, выжгли его дотла. Вырубили по завету святой Ольги всех мужчин призывного возраста. Детей и женщин раздали солдатам. Столкнулись с войском Всеслава. В страшной, кровавой мясорубке русские одолели русских (или, если угодно, - белорусов). Всеслав бежал. Ему написали "опасную грамоту": не опасайся, приезжай на переговоры. Восставший из ада поверил, как последний дурак. Даже не посмотрел в хрустальный шар, не покатал наливное яблочко по золотому блюдечку. Поехал. Был схвачен, - но вот милосердные времена! - не зарублен, а посажен в тюрьму на вечные времена.
Мы-то с вами понимаем, что не милосердие двигало крещеными братьями: боялись серые, как бы смерть Всеслава не была столь же страшной, как и его рождение. Мало ли что могло произойти на эшафоте! Ты ему честно рубишь голову, а у него, например, из горла вылетает аспид крылатый и ну косить честной народ, не дай бог, начиная с князей! Опасно! Лучше пусть сидит.
Вздохнули свободно. А зря.
Не иначе, как Всеслав наколдовал в темнице, но взошла кровавая звезда, неизвестная киевским астрономам. И к тому же солнце стало, как Луна. Не успели испуганные князья рассмотреть затмение через копченые осколки венецианских бутылок, как прибежали визжащие от ужаса монахи и простые граждане, а следом приволокли к княжескому крыльцу рыбацкую сеть с выловленным в реке Сетомле страшным уродом, также неизвестным науке. На лице его торчали "срамные уды", пришлось его по-быстрому бросить обратно в воду, чтобы не смущать девиц. "Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!", дергали Изяслава за штаны малолетние Рюриковичи, успевшие все-таки осмотреть членоликого "детища". Надо было готовиться к худшему.
И худшее настало в том же 1068 году. Пришли из Дикого Поля новые дикие люди - половцы. Они изгнали, рассеяли, подчинили печенегов и хазар. Стали жестко нападать на Русь. Три брата Ярославича выехали на них, подбоченясь. Не как Три Богатыря, а с приличным войском. И были биты, и побежали в Киев. Простой народ стал проситься в ополчение. Струсившие князья отнекивались, бормотали что-то о ненападении. Народ стал бунтовать на княжом дворе. Изяслав пытался нас успокаивать из окошка. Пошли разговоры, что неплохо бы князя сменить. Кто-то, небось, резонно указывал, что вообще пора гнать Рюриковичей в шею. Первыми поняли опасность дружинники-особисты: послал бы ты, князь, кого-нибудь заколоть Всеслава, а то во время бунта тюрьмы обычно разбиваются и всех зэков выпускают на волю. Но проблема состояла в том, что в камере Всеслава не было дверей. Они были то ли заложены, то ли заклепаны насмерть - еду колдуну подавали в окошко. Был вариант подманить Всеслава к кормушке чем-нибудь вкусненьким и, перекрестясь, бить его копьем, но тут уж ведьмак смотрел в оба. Убить его не удалось. Первая русская революция победила. Восставшие разграбили казну - взяли "бесчисленное множество золота и серебра"...
Здесь следует оговориться. В наших сказках, былинах и летописях слова "бесчисленное", "несметное" и т. п. означают не буквально огромные горы серебра, золота, мануфактуры, а только то, что никто из участников событий не умел сосчитать, и даже навскидку "смекнуть", сколько же награбили? Был такой случай. Захватили русские в плен "бесчисленные" толпы печенегов. Пригнали в Киев. Оказалось их всего-то двадцать сороков. О чем это говорит? Это говорит о том, что ты, брат наш Писец, по полю бранному на ретивом коне не скакивал и чумазых печенежек через седло не кидывал. А сидел себе тихо в Киеве, как бы за инвентаризацией княжих кладовых. А когда пригнали пленных, так ты тут как тут!
- Этих, значит, пять сороков - сюда, тех семь сороков - туда, барахла - "немеряно", так валите его в кладовые... Не рыться же тебе в грязных тряпках!
Итак, Всеслава "поставили на княжом дворе", и стал он править. Изяслав сбежал, - правильно! - в Польшу.
Из Чернигова вышел Святослав и с 3 000 наших разгромил 12 000 половцев. Конечно, Изяслав в Польше сразу стал храбрым. Набрал поляков, пошел сгонять волхва со стола отцова и дедова. Оказался Всеслав меж двух огней: с запада Изя и поляки, с востока Святослав и Всеволод с нашими. Пришлось ему сматываться по-своему. Коснулся он копьем золотого стола княжеского (сглазить хотел киевское богатство), обернулся серым волком и побежал к себе в Полоцкие колдовские чащи.
Честные братья стали просить Изяслава не губить Руси поляками. Большинство поляков с дороги отправили обратно, самых наглых разослали кормиться по провинции, чтобы они мучили нас, а столицу не беспокоили. На местах их стали тихо резать по обычному женскому делу, и они убрались домой. Изяслав послал сына Мстислава с дороги вперед казнить сообщников колдуна. Наловили первых попавшихся киевлян, семьдесят убили на месте, сколько-то еще, не считая, ослепили - выкололи ножами глаза. Это была такая смягченная мера наказания: а вдруг да ослепленный выживет и станет народным певцом? Такие случаи бывали, но в основном, ослепленные умирали за отсутствием медикаментов и перевязочного материала.
Народ встретил Изяслава фальшивыми овациями. Как любой нормальный руководитель, Изяслав первым делом вернул себе контроль над доходами: перевел киевский базар с Подола на гору, поближе к терему. Опять крутанули колесо: выгнали из Полоцка в финские дебри Всеслава, обернувшегося было человеком, посадили княжить там Мстислава-окулиста. Но место было проклятое, нежилое. Помер Мстислав скоропостижно. Всеслав вернулся с дикими финнами и вожанами. Напал на Новгород. Славного города нашего не осилил, был бит, вожан вырезали всех. Всеслава милосердно и суеверно отпустили "ради Христа" - нашли к кому Христа приплетать!