Египетская ночь
Невеста златокудрая,Ты села в позу лотоса.Встречая это утро, яРазгладил позолоту сам.
Не шелохнулась, надо же,И я застыл в раздумиях.Не даст бальзама на душуЕгипетская мумия.
Зрачок пустой, как косточка.В белке снегов Таймыра вал.И я бальзамом «Звездочка»Тебя забальзамировал.
От слез горючих, репчатыхВся растеклась до донышка.А я-то думал – крепче ты,Родная фараонушка.
Изваяние
Я вылепить бабу отважилсяИ к голосу сердца прислушался.Я клодтился, я микеланджился,Роденился и аникушился.
Но образ в ладонях драконился,А в мыслях бесплотных – невестился.Я мухился, пигмалионилсяИ даже слегка неизвестился.
Но фауной щедро удобренный,Линяющей и оперившейся,Несчастный, никем не одобренный,Стоит монумент пикассившийся.
Из стихов о «Зените»
В песочнице играет синеглазка,Куличики лопаточкой гранит.Она не знает, что такое Глазго:На шарфике написано – «Зенит».
Она не знает, кто такой Манчестер,Куличики песчаные плодя.А папа на скамейке курит «Честер»,Выгуливая резвое дитя.
Писклявый лепет спрыгивает с губок.Дитя машинку просит напрокат,Но твердо знает, если будет КУБОК,Подарят куклу, велик, самокат.
Пиит (стихи последних лет)
«По мне – что купорос, что опорос…»
По мне – что купорос, что опорос.Кручу из слов кульбиты и рондаты.Свиной щетиной образ мой оброс,А шутки хороши, но бородаты.
И больно щекотливы, как клопы.Я иже с ними доброго не сею.Предвосхищать превратности судьбыПоручено не мне, а Моисею.
Так в армии майор не чин, а яИ в рядовых не виден на параде,Поскольку кроме ерничанияУмею только ерничать в квадрате.
В его просторах бодро семеня,То растворюсь, то выпрыгну нежданно.Как кофе из колосьев ячменя,Как каучук из полиуретана.
«Я свое реноме многократно понижу…»
Я свое реноме многократно понижу.Ниже уровня моря, до поймы сырой.Я в ущербной стене отыщу свою нишу.Отыщу, а потом замурую мурой.
Нет чтоб вирши слагать про гимнастку в лосинах.Как она грациозна и как импоза…Разбираюсь в себе, как свинья в апельсинах,Как в бананах козел и в баянах коза.
Акробатка мне дарит свои пируэты,Но в дуэте я с ней – как слепой в синема,А поэты – они и в Зимбабве поэты,Только рифм перекрестных в Зимбабве нема.
«На танцполе миграция туш…»
На танцполе миграция туш.Исподлобья стреляют орудия.А у этой объемная тушьПовлияла на бедра и грудь ее.
Я вздохнул, как большой геликон.Кровь вскипела от группы до резуса.Прислонился, а там силикон.Отпружинил и в бармена врезался.
А девчонка была – высший балл,Пофактурней мадонн Рафаэлевых.Жаль, что бармен позвал вышибал,Натуральных, мясистых, не гелевых.
«Тупик эволюции. Время итогов…»
Тупик эволюции. Время итогов.Младенцы глаголют устами пророков.Рожденью бессмертных моих монологовНе служат «агу» и «уа».
Пока хорохорюсь, глумлюсь, сатанею,Не бальзамируюсь, не каменею,Мы ни за что не догоним Гвинею,Биссау и Папуа.
«Пишу из чрева матушки земли…»
Пишу из чрева матушки земли.С четвертой ветки метрополитена.Прикинувшись мыслителем Родена,Ищу галлюцинации Дали.
Одну нашел, царапаю гвоздемНа желтой стенке сгусток умозрений:«Блевотина цветет, как куст сирени,Бульдозером зарытый в глинозем».
Напротив – грандиозная любовь.Так сладко любят только до женитьбы.Целует в губы – попадает в бровь,А мне на натюрморт не наступить бы.
«Шла она, словно сваи вбивала…»
Шла она, словно сваи вбивала.Нос – по ветру, лицо – кирпичом.Шла она, как ни в чем не бывало.Шла она, как бывало, ни в чем.
Не купилась на басму ли, хну ли.Юных черт не уродовал ум.Модельеры на ней отдохнули —Не буквально, а через костюм.
На свету преломляясь, как призма,Оттопыривши пальчики врозь,Шла, а губы кривились капризно,И глазищи сверлили насквозь.
Солнце в прятки играло на теле,Алым блеском горели уста.Но очки у меня запотели.Не скажу про другие места.