И могу побиться на спор(Так рублей на двадцать пять),Что дадут мне новый паспорт.Стану ягодкой опять.
Горьковатой, потому какСладость барышням грозит,А пока – рожденный в мукахЛенинградский одессит.
Тридцать лет как из-за парты.Поседел, наел бекон.Кое-как упали карты.Жребий брошен в Рубикон.
Не обучен гнуть фаланги,Льстить себе, что знаменит,А весьма приличный ангелОпекает и хранит.
И прощает, слава богу,Разгребая к свету путь,Что учился понемногуКак-нибудь, чему-нибудь.
Мысли о школе
Торя свой путь, навряд ли оглянусь,Когда окликнет девочка, как муза.Зато могу под вывеской: «Кому за…»Трясти жирок, как гузкой резвый гусь.Все реже я торжественно клянусь,Как пионер Советского Союза.
Я позабыл заветы Ильича,Владимира и даже Леонида.Склеротик, такова твоя планида.Огарок – это бывшая свеча.И будь в стакане что-нибудь налито,За них не выпью, голову леча.
Про барабан и медную дудуНе выдавлю банального сонета,Перед глаголом впихивая «не до»,Не допишу, до сути не дойду,А статус одноклассника найдуВ рассказах дочки, в недрах Интернета.
Найду останки школьника в себе,Которого еще не доконалиИ, как котенка, в жизнь не окунали,А посадили в мягкое купе…Считает льдинки в Крюковом каналеСутулый школьник из 8-го «б».
Пиит
(жизнеописание)
1
Младой пиит пяти годовСтоит на шатком табурете.Он выше чуть не на две третиЧем дядя, что уже готовУснуть в салате-винегрете.А рядом родственные леди,Все в завитушках цвета меди,Не закрывают алых ртов,Покуда он рифмует Гдов,Где отдыхал о прошлом лете.
2
Подрос талантливый пиит.Ему пошел второй десяток.Самостоятельно стоитИ выступает против взяток.Он восклицает, что нельзя так.Мздоимца рифмами кроитОт самой маковки до пяток.Растут крыла из под лопаток…Две тети выпали в осадок,Как будто маленький друидНаплел сомнительных колядок,А дядя лоб и пару прядокВ жарком от юноши таит.
3
Пииту больше двадцати.Он и удобрен, и окучен,Армейской мудрости обучен,Кирзой блестящей окаблучен,Но не поймет, куда идти.Еще спиралью не закрученМаршрут дальнейшего пути.Он прочитал про скрип уключин,Про красоту речных излучин,Про счастье (Господи, прости).Свисают крылья ниже брючинИ начинают пол мести…Вид добрых тетушек измучен:Не до поэзии, поди,А дядя пьян, как боров, тучен.Крест забулдыги злополученИ не снимается с груди.
4
Тридцатник с маленьким хвостом.Гремит на кочках колесница.Пиит давно успел жениться,Но снилась не жена, а Ницца,И он склонялся над листом.Она звала его скотомИ забывала извиниться.Он наваял бесценный том(Не тот, где каждая страницаБлестит в окладе золотом,Но всякий город и станицаДолжны задуматься о том,Что под обложкою теснится).Болит у тети поясница,Трясется дядина десница.И на лице его спитомГорячка шепчет: «Пунш со льдом».Про это ведает дурдом —Вполне душевная больница.
5
Пииту больше сорока.Жена уходит спать к Аркашке.Он описал в многотиражке,Как будет мять ему бока.Его чеканная строкаГудит в разорванной тельняшке.Торгуют ею на АпрашкеДва неопрятных чудака.Он попросил врача на ПряжкеПодстричь не крылья, но рога,Чтоб не ветвились из фуражки…Рванули тетушки в бега:Они сварили дяде бражки,А дядя выпил из баклажкиИ склеил оба каблука.
6
Пииту ровно пятьдесят,Но не спешат друзья к застолью,Розовощеких поросятНе натирают перцем, солью,Над горемычною юдольюЗаздравный тост не голосятНи за лося, ни за лосят.Давно привыкнув к своеволью,Съезжает крыша вместе с тольюИз Гдова в Сергиев ПосадМажорной доремифасолью.Давно смирившись с этой ролью,Он ждет ее, как адресат,Посылкой или бандеролью,А крылья, траченные молью,В шкафу задрипанном висят.
7
Шестой десяток за спиной.Там, где росли когда-то крылья,Бутылку белого открыл яИ поманил: «Идем со мной».Мы накатили по одной.А в это время под лунойПаслась пегасья эскадрилья,И видя немощь и бессилье,Взяла пиита в мир иной.Губу до боли закусил я,Нарезал окорок свинойИ помешал вино с виной.