— Считается, что сборные железобетонные конструкции экономически эффективнее, чем металлические, — сказал Лешка. — Мы недавно в министерство справку по этому вопросу готовили.
— Не знаю, как у вас в справке получилось, — вздохнула Лида, — а только мы с ними мучаемся… А затраты на монтаж вы как учитывали?
— Обыкновенно, по выборочным усредненным данным и сметным нормативам. Как же еще считать? Фактические затраты по этим элементам в отчетности не выделяются отдельной строкой. Вот мы и махнули по усредненным.
— Усреднили, значит? — переспросила Лида, и доброта ее стала на глазах таять, как кусок масла, кинутый на горячую сковороду. — Вы усреднили, а нас прогрессивки лишают… Не выделяются отдельной строкой!.. А я вот выделила и сосчитала. Калькуляции составила. Фактические затраты на монтаж тяжелых сборных элементов почти в два раза выше, чем по сметным нормам… Я еще в министерство напишу обо всем… Тоже мне, научные грамотеи, лошадь и рябчика пополам сложили.
— Как указано было, — возразил Лешка.
— А у тебя своя голова имеется? — осведомилась Ведута, превратившись в то знакомое по визитам на участок, малорослое и колючее существо, выпаливавшее в ответ на одно слово целых два десятка. Лешку так и подмывало высказаться начистоту. Открыть Лиде собственное мнение по данному вопросу. Но он вовремя вспомнил про Жебелева и про его таинственную папку и сдержался.
Как-никак Утехин был представителем солидного научного учреждения и не имел права перед нем попало дискредитировать официальное теоретическое направление исследований в области применения железобетона.
Мало ли какие сомнения могут быть у научных работников. Однако сначала нужно проверить собственные мысли, доказать их, подтвердить бесспорными фактами, а только затем высказывать их окружающим. В науке тоже требуется порядок.
— Если ты одна затраты выделила, — сказал Лешка, — то данных маловато.
— А вот и не одна, — качнула Лида головой. — На восьмом Марья Ивановна выделила, на четвертом Васильев, а на третьем Танюшка Зайцева. Думаешь, у нас одних прогрессивка полетела?
Расстался Лешка с Ведутой мирно. Чтобы успокоить ее, он выпил через силу третью кружку молока от Зорьки, вежливо распрощался и отправился к автобусам.
На пути он встретил Пашу-электромонтера, семенившего к поселку с пустой тарой в руках. Лешка жестоко разочаровал его, сообщив о возмутительном объявлении на двери сельмага. Кроме того, он добавил, что, по наведенным справкам, в образцовом поселке подшефного колхоза последняя самогонщица пять лет назад покаялась в грехах перед общественным сходом и вдребезги разбила винокуренный аппарат.
— Топором или ломом? — растерянно поинтересовался Паша.
— Кажется, топором, — соврал Лешка. — Какое это имеет значение? Факт остается фактом.
— Куда уж, — философски подтвердил Паша.
Миновав знакомые кусты тальника, Лешка увидел на пустынной морковной плантации одинокого Петра Петровича, планомерно выполняющего дневное задание. Пенсионер-экономист в пятый раз пересчитывал мешки, чтобы обнаружить таинственную недостачу трех седьмых.
Обратной дорогой застоявшиеся автобусы летели на полном газу. Коллектив института, успешно выполнивший задание, пел, дремал, хрустел ранней морковкой, читал стихи и доедал остатки припасов. Инна Замараева, от которой попахивало легким винным ароматом, устроилась рядом с Утехиным. Она примерялась положить ему на плечо отяжелевшую голову и укрыться полой плаща «болонья». Лешка успешно отражал поползновения старшего инженера, ибо вместо горячительных напитков он сегодня вкушал лишь целебное, оттачивающее ясность мысли холодное молоко.
Организатор-распорядитель перечитывал положительный отзыв о работе, выданный правлением колхоза. В нем персонально была упомянута фамилия Харлампиева и отмечена его напряженная деятельность.
Глава 9. Имеете шанс
Лешка Утехин покачивался в полупустом автобусе. За окном проплывал унылый осенний пейзаж. Ветер шало тормошил придорожные ясени и трепетные осинки, густо тронутые багрянцем. Сбивал листья и раскидывал их по мокрому асфальту, придорожным канавам, по грязной, в мазутных потеках, обочине шоссе.
На небе хмурой грядой тянулись облака, набухающие холодным дождем. Поля были черны и пустынны. Щетинистая кайма леса уходила в тусклую дымку.