— «Джермук», — вздохнул Бортнев, и глаза у него стали еще тоскливее.
— Насчет «Полюстровской» вы зря, Василий Петрович, — сказал заместитель по хозяйственной части. — Много меньше пьют, экономия получается.
Когда наконец договорились о приеме, Василий Петрович проглотил какую-то таблетку и уныло сказал Жебелеву:
— Вот так и живем, Николай Павлович… Так на чем мы остановились?
— Мы еще не начинали, Василий Петрович.
— Ах да, — спохватился директор, — приношу извинения… Значит, есть мнение…
Но в эту минуту в дверь просунула голову секретарша. Глаза у нее были испуганные.
— Михаил Терентьич из комитета, — выпалила она, — возьмите трубку!
Бортнев послушно взял трубку и долго объяснял, что данными об эксплуатационных расходах современных промышленных зданий по сравнению с дореволюционными институт не располагает и не может располагать, так как он создан всего двадцать лет назад, дореволюционных архивов, естественно, не имеет и вообще трудно сказать, что при самодержавии существовали сводные данные по такому вопросу.
Разговор кончился тем, что справку Бортнев обещал подготовить.
— Да, Михаил Терентьевич, лично привезу… Договорились, Михаил Терентьевич. Лектора тоже найдем… Желаю здравствовать.
В настольном календаре появилась еще одна запись, обведенная красным карандашом с восклицательным знаком, похожим на увесистую дубинку.
— Одолевают справками, вздохнуть некогда, — пожаловался Бортнев. — Вот так с утра и до вечера. А наука лежит…
Василий Петрович безнадежно кивнул на пухлую папку с неоконченной монографией по решению уравнений строительной механики. Эту папку он теперь каждое утро упрямо клал на стол и вечером уныло прятал в сейф.
Как Харлампиеву удалось проникнуть в директорский кабинет, осталось неизвестным.
Но когда плечистая фигура пенсионера-экономиста возникла возле стола, у доброго и интеллигентного Василия Петровича побелел нос, задрожали пальцы и вспотели очки.
— У вас срочное дело, товарищ Харлампиев? — сдерживая себя, с тихим бешенством спросил Бортнев.
— Так точно! — зычно ответил Харлампиев и шлепнул на директорский стол желтую бумажку, проклеенную на сгибах коленкором. Древнюю, как церковное свидетельство о рождении дедушки. — Вот, не признает отдел кадров.
— Что не признает? — Бортнев обалдело уставился на бумажку с расплывшейся лиловой печатью. Бумажка удостоверяла, что тридцать лет назад нынешний старший экономист Харлампиев успешно окончил годичные кавалерийские курсы в городе Мелекесе.
— Не признает отдел кадров среднего образования, — сказал Харлампиев и без приглашения сел, приготовившись к обстоятельному разговору.
Второй месяц Сергей Потапович мыкался, добывая справки, необходимые для назначения персонального оклада. Он терпеливо переписывал анкеты, приносил характеристики с места жительства, с места предыдущей работы, добывал выписки, копии, копии с копий, отзывы и прочие требуемые отделом кадров документы.
Надо признать, что на сей раз кадровику попался достойный противник. Измочаленный Харлампиевым начальник отдела кадров прибегнул к последнему испытанному средству. Он потребовал подлинник документа о среднем образовании. Тогда на свет появилась эта древняя справка, вызвавшая принципиальные разногласия.
— Вы прочитайте, Василий Петрович, что здесь написано. — Харлампиев требовательно ткнул пальцем в справку. — Вот здесь внизу, прочитайте!
Бортнев сменил очки и прочитал полустертое примечание, утверждающее, что лица, окончившие вышеозначенные курсы, приравниваются к лицам, имеющим среднее военное образование.
— Нужно общее среднее, — сказал директор и отодвинул справку.
— Все равно же среднее, — Харлампиев придвинул справку.
— Поймите же, что это военное, — Бортнев хотел снова отодвинуть бумажку, но проворная рука Харлампиева прижала ее к столу.
— Все равно же среднее, — упрямо повторил пенсионер-экономист. — У нас в ВОХРе этот документ уважали… Дискредитировать хотите?
— Ну, знаете ли, товарищ Харлампиев! — Бортнев сдернул очки, приложил ладони к вискам и побагровел.
— Не имеете права не признавать. Раз написано среднее, значит, так и нужно считать… Я на эти курсы с помкомвзвода ушел… Год занимались. Вольтижировка три часа в день, устав караульной службы, После армии меня в ВОХРе сразу на отряд поставили!
Бортнев вызвал секретаря и попросил принести из отдела кадров заявление старшего экономиста Харлампиева. Тот повеселел.
— По рубке лозы я на курсах второе место занял… Тонкая, между прочим, штуковина эта рубка… Шенкеля надо уметь держать и направление клинка… Точно по полуокружности, слева — вниз — направо, — словоохотливо рассказывал Харлампиев.