По мере того как жидкости в сосуде становилось все меньше, Леха приходил в себя все больше. А вкус во рту все отчетливее напоминал прокисшее пиво.
Только теперь он смог по достоинству оценить широту и измятость кровати.
— Н-да-а… — Только и смог выдавить из себя Алексей, мысленно попросив всех известных и неизвестных святых, чтобы помогали ему мять эту кровать гостеприимные хозяйки, а не кто-либо еще, типа братцев-близнецов-гномов. От такой мысли его передернуло.
— Ну что же Алексей, можно вас поздравить, первый день на месте, а уже в говно. — разговоры с самим собой с жуткого похмелья, — обычное дело.
Нужно было срочно брать языка и выяснять, сильно ли стыдиться или не очень. Потому что вечер для него, если судить по воспоминаниям, закончился перекуром на крыльце. Но перед этим нужно было привести себя в относительный порядок. Хотя бы на рожу свою посмотреть.
Умывальника в номере не предоставлялось, поэтому Леха стал собирать совершенно хаотично разбросанные по всей комнате шмотки. И уже напяливая рубашку обнаружил у себя на правом запястье рисунок в виде двух змей свернувшихся в спираль и зачем то кусающих себя за хвосты.
— О блядь, это еще откуда. — Алексей попытался оттереть, но ничего не получилось, — это я что, тут тату салон нашел?
В расстроенных чувствах Леха сел на кровать. Было даже обидно, ладно хрен с ней с татушкой, вроде даже симпатичная, но что он мог сотворить еще, ведь если смотреть правде в глаза, то татуировка штука наверняка болезненная… а если он и этого не помнит, то об остальном наверняка и думать не стоит.
Долго думать не пришлось. Скрипнула дверь на пороге появилась
Марта, загадочно улыбнулась и поставила на столик еще один кувшин, вазу с цветами и кусок мясного пирога. Грациозно прошествовала мимо и аккуратно притворила за собой дверь.
На сердце слегка полегчало. Не все оказывается так плохо…
С улицы донесся топот.
Леха, жуя пирог, подошел к открытому окну. Таверна стояла прямо напротив замка и окнами выходила на базарную площадь. А на площади…, на площади, в центре пиктограммы, похожей на пятиугольную звезду исписанную по краям рунами, стоял смутно знакомый тип. Одет он был в серо-синий балахон, на голове капюшон скрывающий лицо, а тело прикрывала стальная кираса. В руках тип держал черный посох с алеющим камнем в навершии.
А с дальнего конца площади к нему приближалась кавалькада закованных в броню всадников.
— Вот оно как значит… — пробормотал, стряхивая крошки с одежды,
Леха и наблюдая как всадники останавливаются полукругом на значительном расстоянии от типа. Один из них немного подал вперед и прокричал.
— Адилл, отдай свиток!
— Ты его не получишь! — спокойный голос вроде и не громкий разнесся по всей площади.
— Не забывайся жрец! — конь говорившего перемещался то в право, то в лево, не нарушая невидимою преграду. — Он мой по праву!
— У тебя нет ни какого права… убийца.
Всадник раскровил шпорами бока жеребцу и тот, нервно мотая головой двинулся вперед.
— Это кто еще из нас убийца, Адилл!? Это я что ли перетравил, как паразитов твою семью? Я тебя спрашиваю жрец!? — лицо всадника исказила злобная гримаса.
— Я исполнял волю покойного! — служитель раздвинул руки, — Все это должно было достаться тебе, глупец!
— Так чего же ты ждешь, Адилл! — конь медленно, но верно подбирался все ближе.
— Отдай мне мое наследство и, так и быть, я прощу тебе все.
— Нет, ты итак убил здесь каждого пятого,… еще тогда.
— А сейчас, если понадобиться я перережу всех до единого, от мало до велика. Если ты не отдашь мне…
— Сегодня ты не убьешь никого, Гастон!
Всадник нехорошо ухмыльнулся.
— И кто же мне помешает?
— Я, — с этими словами жрец резко взмахнул посохом. С навершия сорвался огненный шар и роняяогненные капли умчался к цели.
Всадник склонился на бок, вырывая удила из пасти жеребца. Конь, всхрапнул от боли и завалился.
Огненный шар пронесся мимо, врезавшись в кого-то сзади. Раздались крики боли.
— Ух ты, — пробасил кто-то у Лехи за спиной, заставив его обернуться.
— Ты кто? — Алексей еще не полностью отошел от вчерашнего.
— Как кто? — удивился гном, — Пери я.
— Это я вижу, а какой Большой или Мал… — договорить он не успел, все его внимание привлек новый грохот.
Всадники спешивались, отпуская коней, обходя черные пятна гари, где корчились в агонии три человека
— Убить! — прокричал Гастон. Хотя это было уже излишне, часть его дружины уже спешилась вскидывая натянутые арбалеты. Защелкали тетивы.
Пиктограмма вспыхнула оранжевым светом, по ее сторонам прямо из земли взметнулась огненная стена. Тяжелые болты ярко вспыхивали достигая ее.
Стоило ей опасть как в воинов устремились сразу три огненных шара, врезаясь в замешкавшихся и не успевших увернуться. Еще двое превратились в живые факелы. Пламя чадило, растекаясь по земле от своих жертв, мешая целиться остальным.
Предводитель что-то прокричал и часть воинов рванулись в разные стороны, огибая жреца с двух сторон.
— Все, хана Адиллу. — сокрушенно пробубнил гном.
Леха снова обернулся, за его спиной уже стояли оба брата.
— Щаз обойдут и на копья подымут, — нервно теребя заплетенную косичкой бороду пояснил один из них. — Магия оно конечно хорошо, но не в ближнем бою.
— Может поможем? — без особого желания предложил Леха, просто, больше для проформы поинтересовался.
— А что, дело говоришь.
И оба гнома, отпихнув Алексея, полезли в окно.
— Ты это… палку свою громовую прихвати, — последний из братьев спрыгнул вниз.
— Психи, блин, — больше ничего сказать язык не повернулся.
Ружье нашлось под кроватью. Леха проверил барабан, нацепил сумку с патронами и, мысленно перекрестившись, выпрыгнул в окно.
Войны тем временем снова разделились, одни обстреливали жреца из арбалетов рассредоточившись по краям площади, другие осторожно кружили вокруг пиктограммы, выискивая слабое место. Слишком близко впрочем не подходили, боясь огненного жара.
Один из болтов преодолел стену и впился в плечо служителю. Адилла откинуло назад, он не мешкая вскочил и вонзив посох в землю в самый центр пиктограммы и что-то забормотал.
Противники победно закричали и устремились вперед. Дистанция сокращалась, жрец стоял и молился, на лицах людей появились кровожадные ухмылки.
Гномы только добежали до калитки, они явно не успевали.
Один из воинов вырвался вперед, отбросив щит и поднимая меч двумя руками для последнего удара, после которого жрец рухнет на землю.
— Лаа-э Эльтара! — хрипло прокричал Адилл последние слова заклинания.
— Всем назад! Назад!!! — Гастон резко остановился.
Из основания посоха пошел дым. Пиктограмма вспыхнула последний раз и исчезла. Оттуда, где были кончики ее лучей в сторону служителя помчались языки пламени, собрались у основания посоха и…, огненная волна разошлась по кругу сжигая все на своем пути. Воина, который в замахе почти достиг жреца, просто испепелило на месте. Остальные находившиеся поблизости кричали опаленными легкими пытаясь стащить раскаленную бронь и шлемы. Волна, пробегая последние метры, рассеялась так же быстро как и появилась.
В эпицентре стоял жрец тяжело опираясь на посох.
Теперь его можно было брать голыми руками. Гастон огляделся, от его отряда осталась едва ли треть.
— Ты проиграл. Отдай завещание, Адилл.
Служитель молча расправил плечи принимая боевую стойку, на его губах появилась кривая усмешка.
— Убить, — глухо сказал предводитель. И в месте с изрядно опаленными остатками дружины, двинулся вперед.