Он покраснел.
— С другой стороны,— продолжал я,— если у пистолета действительно был слабый спуск, присяжные могут оправдать вас. Они не любят шантажистов. Но для этого вам придется нанять хорошего адвоката и все честно рассказать ему.
— Это совсем плохо,—.сказал Лесли.— Защитник не очень-то мне поможет. Дело в том, что я ничего не знаю о шантаже и впервые услышал о нем от вас. Ванньяр обещал мне деньги, поэтому-то я и влип в эту историю.
— Гм... Если полиция доберется до вас, вы получите сведения о шантаже от своей матери. Когда нависнет угроза над вашей или ее головой, старуха расколется.
— Как вы ужасно выражаетесь,— поморщился Лесли.
— Вам повезло с пистолетом: все замешанные в эту историю притрагивались к нему и вытирали свои отпечатки. Даже я сам занимался этим. Трудно действовать, когда пальцы трупа не гнутся, но мне удалось это сделать. Морни тоже был там. Он заставил свою жену подержать в руках пистолет — думает, что она убила Ванньяра, а она, видимо, считает, что это сделал он.
Лесли изумлённо уставился на меня.
— Ну, теперь я поеду,— сказал я.
— Вы хотите сказать, что позволите мне оставаться в стороне от этого дела? — В его голосе звучала некоторая надменность.
— Я не накапаю на вас, если вы это имеете в виду. Но больше ничего не гарантирую. Я невольно влез в это дело и теперь принимаю ситуацию такой, как она есть. Пытаться что-то изменить я не собираюсь. Здесь не затронуты вопросы морали, а я не коп, не доносчик и не представитель судебных органов. Вы утверждаете, будто это был несчастный случай. О’кей, пусть будет так. Я не присутствовал при этом, и у меня нет никаких доказательств обратного. Я работал на вашу мать, и это дает мне право молчать, Я не люблю ее, не люблю вас, не люблю этот дом. Мне не очень нравится и ваша жена, но я люблю Мерль. Она глупая, подавленная и слишком мягкая. И я знаю, что сделала с ней ваша проклятая семья за прошедшие восемь лет. Я знаю, что она никого не выталкивала из окна. Вам это ясно?
Мардок что-то пробормотал.
— Я отвезу Мерль домой к ее родителям,— продолжал я,— и просил вашу мать прислать мне на квартиру ее одежду. Если она забудет, будучи занята своим пасьянсом, то вы сами должны об этом позаботиться.
Он кивнул.
— Вы... вы так поступили...— Голос ему изменил.—. Я даже не поблагодарил вас. Почти незнакомый мне человек рискует ради меня... я не знаю что и сказать.
— Я поступил как всегда. Я могу бить человека и при этом улыбаться. Надеюсь, что не увижу вас за решеткой. Спокойной ночи.
Я ушел. На этот раз на прощанье потрепал негра по голове и направился к своей машине.
Приехав в Голливуд, купил бутылку доброго вина и отправился ночевать в отель. Там я пил, сидя на кровати. А когда выпил достаточно, чтобы не думать, разделся и лег в постель. Заснул не скоро, но все же заснул.
Глава 35
На другой день багаж стоял на полу в моей квартире. Два чемодана с инициалами «Л. М.» на наклейке и три — с инициалами «М. Д.»
Доктор Мосс ушел. Перед его уходом я осведомился, хорошо ли чувствует себя Мерль.
— Это зависит от того, что вы понимаете под словом «хорошо». Она живет на одних нервах, как пойманное дикое животное. Она будет дышать и есть. Но все это пройдет. Возможно, она станет одной из тех старых дев, которые ставят штампы на книгах в библиотеках.
— Она не так уж плоха,— возразил я, но он только улыбнулся мудрой еврейской улыбкой и направился к двери.—И кроме .того,— продолжал я,— откуда вы знаете, что они старые девы?
Он не ответил мне.
Я закурил сигарету и подошел к окну, Вскоре из спальни появилась Мерль,
— Вам надо подрумянить щеки, чтобы не выглядеть замороженной снегурочкой,— пошутил я.
— Лесли прислал мне два своих чемодана.
На ней были брюки, блузка и оранжевый шарф. Очки она не надела. Голубые глаза глубоко запали, но это ее не портило.
— Мне очень жаль, что я так ужасно вела себя.
— Ерунда. Я отвезу вас к родителям. Они до смерти обрадуются. Ведь они видели вас всего два раза за эти восемь лет.
— Я бывала у них время от времени. Миссис Мардок разрешала мне посещать их, только не могла долго оставаться без меня.
Мерль села и сложила руки на коленях.
— Нам надо поговорить,—сказал я.— И если вы хотите мне что-нибудь сказать, то сделайте это сейчас. Не хочу отправляться в путь с нервной пассажиркой.
Она усмехнулась.
— Вчера вечером...— Мерль покраснела и замолчала.
— Давайте называть вещи своими именами. Вчера вечером вы заявили мне, что убили Ванньяра, а потом признались, что не делали этого. Я знаю, вы не убивали его.
Теперь она казалась спокойной.
— Ванньяр умер задолго до вашего прихода. Вы приходили к нему, чтобы передать деньги от миссис Мардок.
— Конечно, это были ее деньги. Я должна ей больше, чем сумела заработать. Она не платила мне жалованья, но это вряд ли...
— Это достаточно характеризует и ее, и вас,— грубо перебил я ее.— Однако сейчас это не имеет -значения. Ванньяр покончил жизнь самоубийством, потому что был замешан в грязном деле. Это расплата и финал. Вы были потрясены, увидев в зеркале его ухмыляющееся лицо, но этот удар был подготовлен всей вашей прошлой жизнью.
Девушка сухо кивнула.
— И вы не выталкивали Горация Брайта из окна.
Она побледнела.
— Я... я...— Мерль прижала руки к горлу.
— Я бы не стал вам этого говорить, но доктор Мосс убедил меня, что вы сможете спокойно воспринять это известие. Вы думаете, что убили Горация Брайта. У вас были для этого основания, а тут представился удобный случай. Я даже поверил, что вы импульсивно поддались этому желанию. Но это не в вашей натуре. Вы бы обязательно отступили в самый последний момент. Вероятно, кто-то остановил вас, и вы упали в обморок. Брайт, конечно, упал из окна, но не вы толкнули его.
Я сделал паузу, чтобы она могла прийти в себя.
— Вас заставили думать, что вы. толкнули его. Это было сделано осторожно и в то же время безжалостно. Так способна поступить только женщина по отношению к сопернице. Глядя на теперешнюю миссис Мардок, трудно поверить, что она могла ревновать. Но насколько ревность может быть мотивом убийства, настолько этот мотив у нее был. Кроме того, она получила пятьдесят тысяч страховки, а это избавило ее от нужды. Она дико и страстно любила сына. Эта холодная, расчетливая женщина без капли жалости использовала вас даже в делах с Ванньяром. Вы были для нее козлом отпущения. Если вы хотите раз и навсегда покончить с рабством, то должны понять это и поверить всему, что я говорю, хотя это жестоко и грубо.
— Этого не могло быть,— возразила Мерль.-—Миссис Мардок всегда удивительно хорошо относилась ко мне. Правда, я плохо помню ту страшную историю, но вы не должны говорить такие ужасные вещи. Миссис Мардок не могла так поступить со мной!
Я достал конверт с фотографиями и негативом и положил все это на колени девушке.
— О’кей. Взгляните на это. Ванньяр сделал этот снимок и хранил его как улику.
Она посмотрела на фотографию.
— Да, это мистер Брайт. Правда, снимок не очень хороший. А это миссис Мардок, тогда она была миссис Брайт. Мистер Брайт выглядит как сумасшедший.
— Если здесь он выглядит как сумасшедший, то посмотрели бы вы на него через несколько секунд, когда он грохнулся.
— Когда он что?
— Послушайте,— с отчаянием сказал я,—этот снимок был сделан в тот момент, когда первый муж миссис Элизабет Брайт падал из окна. Падал — взгляните на положение его рук. Он кричит от страха. А она стоит за его спиной с гневным лицом. Вы видите? Все эти восемь лет Ванньяр хранил снимок как улику. Мардоки не видели снимка, даже не верили в его существование, но он существует. Вчера вечером я чисто случайно нашел его. Вы начинаете понимать?.
Девушка еще раз взглянула на фотографию и отложила ее в сторону,
— Миссис Мардок всегда любила меня,— упрямо сказала она.