— В своем деле они разбираются. Так же как и мы с вами. И их нетрудно найти.
Старик поковырял в ухе спичкой и вытер ее о пиджак.
— Вы пришли к такому заключению потому, что я звонил миссис Мардок и спрашивал ее, не продается ли монета?
— Конечно. Она и сама подумала об этом. Это вполне логично. Как я уже сказал вам по телефону, вы знали, что монета не продается, если разбираетесь в своем бизнесе.
Старик чуть наклонил голову. Он не улыбался, но казался довольным, насколько это возможно для человека со стоячим воротничком.
— Вам предложили купить эту монету,— продолжал я,— при подозрительных обстоятельствах. Вы бы купили ее, если бы сумели сбить цену. Но вы все равно хотели выяснить, откуда она. И даже будучи уверенным, что она краденая, вы купили бы ее за бесценок.
— Разве мог я это сделать? — изобразил он удивление.
— Конечно могли, если вы настоящий коммерсант, уверяю вас. Покупая по дешевке монету, вы защищаете от издержек ее владельца или страховую компанию. Они будут рады заплатить вам за это. Так всегда делается.
— Значит, дублон Брашера украден,— резко сказал старик.
— Не ловите меня на слове. Это секрет,— ответил я. Морнингстер задумался.
— А сколько заплатит ваш клиент за возвращение монеты?
Я перегнулся через стол и усмехнулся.
— Один гранд. А сколько вы заплатили?
Вы очень умный молодой человек,— заметил старик.
Потом он закрыл лицо руками, опустил подбородок, и его грудь затряслась. Из нее вырвался странный звук, похожий на крик петуха,— старик смеялся.
Затем уставился на меня.
Я дал восемьсот долларов. Восемьсот долларов за дублон Брашера, не находящийся в обращении!
И он захихикал.
— Прекрасно. Вы можете заработать двести долларов, а это не так уж плохо. Быстрое обращение капитала, определенный барыш и никаких неприятностей. Монета у вас?
— В моей конторе ее нет,— сухо ответил старик,— Неужели вы считаете меня дураком?
Он достал из кармана старинные серебряные часы и, прищурившись, посмотрел на них.
— Давайте договоримся о встрече завтра, в одиннадцать часов. Приходите с деньгами. Монета может быть здесь, но не наверняка. Если меня удовлетворит ваше поведение, я согласен иметь с вами дело.
— Отлично.— Я встал.— Я привезу деньги.
— Лучше, чтобы они были не новыми,— предупредил Морнингстер.— Если деньги много раз побывали в руках, это не. повредит.
Я усмехнулся и пошел к двери. Но с полпути вернулся, подошел к столу и, опершись на него руками, склонился к Морнингстеру.
— Как она выглядела?
Он недоуменно посмотрел на меня.
— Девушка, которая продала вам монету»
Старик все еще недоумевал.
— О’кей,— настаивал я.— Это была не девушка,.а ее помощник. Как выглядел этот мужчина?
Старик поджал губы и снова постучал пальцами по столу.
— Это был мужчина средних лет, крепкого сложения, ростом примерно метр семьдесят, весом около семидесяти семи килограммов. Он назвался Смитом. На нем был голубой костюм, черные брюки, зеленый галстук и рубашка. Он был без шляпы, из нагрудного кармана торчал коричневый платок. Темные с проседью волосы, на макушке лысина, на левой челюсти шрам длиной сантиметров пять. Да, с левой стороны.
— Неплохо подмечено,—‘заметил я.— А как насчет дырки на правом носке?
— Я не снимал с него носки.
— Вы дьявольски беспечный человек.
Он промолчал. Мы уставились друг на друга, как новые соседи. Потом он вдруг засмеялся. Моя пятидолларовая бумажка все еще лежала на столе. Я забрал ее. Морнингстер оторопело уставился на меня,
— Вам она сейчас не нужна, поскольку у нас пошел разговор о тысячах,— пояснили.
Старик пожал плечами.
. — В одиннадцать утра,—напомнил он,— И без всяких трюков, мистер Марлоу. Не думайте, что я не сумею1 защитить себя..
— Надеюсь, сумеете, потому что вы сидите на динамите.
Я вышел, прошел через смежную комнату, - открыл дверь и закрыл ее, не выходя в коридор. Конечно, не мешало, чтобы и снаружи раздавались шаги, но я надеялся, что он не обратит на, это внимания. Тихо пройдя обратно по истертому ковру, я встал возле двери в смежную комнату, за столом с пишущей машинкой. Детский трюк, но иногда он дает результаты, особенно после хитрой болтовни, полной намеков и недоговоренности. А если трюк не сработает, мы -только посмеемся — и больше ничего.
Однако, он сработал. Сперва я услышал, как старик шмыгнул носом, затем снова раздался смех, похожий на крик петуха. Потом откашлялся. Вскоре кресло заскрипело и послышались шаги.
В двери прказалась лысая голова, старик выглянул. Я затаил дыхание. Потом голова скрылась, и четыре грязных пальца потянули дверь на себя. Она захлопнулась. Я приложил ухо к филенке.
Снова заскрипело кресло, затем послышался звук вращающегося телефонного диска. Я ждал. Он шесть раз набирал номер, наконец ему ответили. Я бросился к параллельному аппарату на столе и стал подслушивать. Мои предположения подтвердились.
— Это Флоренс-апартаментс?
— Да.
— Я хочу поговорить с мистером Ансоном из квартиры двести четыре.
— Подождите, я проверю, у себя ли он,-
Элиша Морнингстер и я ждали. Откуда-то доносился репортаж о бейсбольном матче. Видимо, из телефонной трубки, но казалось, что из соседнего помещения.
Вскоре послышался звук шагов, мембрана щелкнула, и мужской голос сказал:
— Его нет. Что ему передать?
— Я позвоню позже.
Я быстро прокрался к двери и бесшумно открыл ее. Выйдя из конторы, тихонько как мышь проскользнул к лифту. Нажав кнопку, я достал карточку, на которой мистер Джордж Ансон Филлипс написал свой адрес в отеле. «Метрополь». Но в этом не было нужды: я и так хорошо запомнил, что он жил во Флоренс-апартаментс, в доме 128 на Коурт-стрит. Я стоял и щелкал пальцами, пока не появилась кабина со стариком лифтером.
Было без десяти четыре.
Глава 8
Бенкер-хилл — это старый город, убогий город, жестокий город. Когда-то очень давно он был чуть ли не центром, и там еще сохранилось несколько готических особняков с широкими верандами, стенами, покрытыми дощатой облицовкой, угловыми окнами и башенками. Теперь все .это превратилось в меблированные комнаты с паркетом, винтовыми лестницами, грязными стенами, выкрашенными дешевой краской. В комнатах с высокими потолками изможденные хозяева ругаются с изворотливыми жильцами. На верандах сидят старики, подставляя солнцу свои лица.
В старых домах и возле них расположены грязные рестораны, итальянские фруктовые лавки, дешевые меблирашки и маленькие кондитерские, где продаются вещи, гораздо менее сладкие, чем конфеты. Здесь же крысиные отели, в которых живут одни мистеры Смиты и Джоны и где ночной клерк наполовину — сторожевая собака, Наполовину — сводник.
Мимо домов здесь ходят женщины, может быть, очень молодые, хотя лица их по цвету напоминают пиво; мужчины в низко надвинутых шляпах, с бегающими глазами, истасканные интеллектуалы .с окурками во рту и без единого цента в кармане; копы с гранитными лицами и решительными взглядами; наркоманы и торговцы наркотиками, люди уже совершенно никчемные и знающие об этом. Здесь есть даже мужчины, которые регулярно ходят на работу, но они уходят очень рано, когда улицы еще безлюдны.
Я прибыл сюда немного раньше половины пятого. Поставив машину в конце улицы, где начиналась надземная дорога, я направился по Коурт-стрит к «Флоренс-апартаментс». Он оказался трехэтажным кирпичным домом с низкими окнами, закрытыми грязными занавесками. На входной двери была прибита дощечка с фамилиями жильцов. Я открыл дверь и вошел в коридор-. В нем запросто можно было дотронуться руками до обеих стен. На мрачных дверях темной краской были намалеваны номера. В нише возле лестницы — телефон-автомат и надпись:
«Управ, апарт, кв, 106». У задней двери в конце коридора возвышалась целая батарея мусорных ящиков.
Я поднялся по лестнице. Радио, которое я слышал по телефону, все еще передавало репортаж о бейсболе, Я смотрел на номера квартир. Двести четвертая оказалась справа по коридору, а репортаж доносился с противоположной стороны. Я поскучал в дверь дважды — тишина. Постучав в третий раз пне получив ответа, я посмотрел в окно коридора и нащупал в кармане ключ, который дал мне Джордж Ансон Филлипс.