— Может быть, будут. Десятки, сотни — точно не знаю. Видимо, десятки. Конечно, я еще не уверен, где они.
Старуха закашлялась.
— Я не очень-то разбираюсь в этом. Вряд ли смогу это сделать. Все будет зависеть от обстоятельств.
— Я к этому и клоню, миссис Мардок. Опознание будет зависеть от истории этого предмета. Во всяком случае, будем на это надеяться.
— Да, я согласна с вами. А вы знаете, где она?
— Морнингстер утверждает, что видел ее. Он говорил, что ему предложили ее купить, как вы и предполагали. Но он отказался. Сказал, что продавала не женщина, но это еще ничего не значит. Он дал мне подробное описание этого мужчины. Оно либо придумано, либо он описал хорошо знакомого ему человека. Так что продавцом могла быть и женщина,
— Понимаю. Но теперь это не имеет значения.
— Не имеет значения?!
— Да. Что еще вы можете мне сообщить?
— Ещё один вопрос. Вы знаете молодого человека по имени Джордж Ансон Филлипс? Блондин, довольно плотного сложения, в коричневом костюме и коричневой шляпе с цветной лентой. Он называет себя частным детективом.
— Нет. А почему я должна его знать?
— Не могу объяснить. Он каким-то образом причастен к этому делу. Думаю, что он был одним из тех, кто хотел продать этот предмет. После моего ухода Морнингстер позвонил ему. Я проскользнул обратно в его контору и подслушал разговор.
— Что вы сделали?
— Проскользнул обратно.
— Не надо острить, мистер Марлоу. Что еще?
— Я согласился заплатить Морнингстеру тысячу долларов за возвращение этого... предмета. Он сказал, что сумеет достать его за восемьсот долларов.
— Могу я спросить, где, вы собираетесь взять деньги?
— Я просто считаю нужным сказать вам об этом. Морнингстер — хитрая бестия. Он понимает только язык денег. И потом, возможно, вы и согласитесь заплатить. Я не хочу уговаривать вас. Вы всегда можете обратиться в полицию. Но если по какой-либо причине не захотите этого сделать, то единственный способ вернуть интересующий вас предмет — это выкупить его.
Возможно, я стал бы и далее распространяться на эту тему, если бы Она не остановила меня звуками, напоминающими лай морского котика.
— Сейчас в этом нет надобности, мистер Марлоу. Я решила прекратить дело. Монету мне вернули.
— Подождите немного у телефона,— попросил я.
Положив трубку на полку, я. открыл дверь кабины, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Никто не обращал на меня внимания. Аптекарь в клубах дыма беседовал у табачного прилавка. Бармен протирал стаканы. Две девушки в брюках играли в автоматические кегли. Высокий худой парень в черной рубашке и бледно-желтом шарфе просматривал журналы. Он не был похож на бандита.
Я снова закрылся в кабине и взял,трубку.
— По моей ноге пробежала крыса,— объяснил я.— Теперь все в порядке. Вы сказали, что получили ее обратно. Каким образом?
— Надеюсь, вы не очень разочарованы,— баритоном ответила старуха.— Обстоятельства несколько странные.
Я еще не решила, стоит ли это объяснять. Позвоните мне завтра утром. Поскольку я не хочу продолжать расследование, оставшиеся деньги вы можете считать своим гонораром.
— Разрешите мне уточнить, вы действительно получили монету обратно? Не обещание вернуть ее, а...
— Конечно нет. И я устала Так что, если вы...
— Одну минутку, миссис Мардок. Все это не так просто. Случилось...
— Утром вы сможете рассказать мне обо всем,— резко сказала она и положила трубку.
Я вышел из кабины и попытался закурить сигарету. Пальцы меня не слушались. Теперь аптекарь был один. С сосредоточенным и хмурым видом, он чинил карандаш маленьким ножиком.
— Этот карандаш достаточно отточен,— заметил я.
Аптекарь удивленно поднял голову. Девушки у автомата тоже с любопытством посмотрели на меня. Я подошел к зеркалу и взглянул в него — сам я тоже выглядел удивленным Я уселся на стул.
— Двойное виски!
Бармен изумленно уставился на меня.
— Сэр. здесь не бар.
— Верно. Им енно это я и имел в виду. Я немного ошарашен. Дайте мне чашку кофе и бутерброд с ветчиной. Впрочем, не надо, я не буду есть. До свидания!
Я встал со стула и направился к двери. Парень в черной рубашке с желтым шарфом пялился на меня из-за «Нью-Рипаблик».
— Лучше выбрось этот журнал и займись чем-нибудь серьезным, бездельник,— посоветовал я ему не очень дружелюбно и вышел.
— В Голливуде таких полно,— заметил кто-то за моей спиной.
Глава 14
Поднялся ветер, зашелестели верхушки деревьев, от качающихся фонарей по улице поползли светлые пятна.
Ломбард находился на Санта-Моника, около Уилкокса — тихий, старомодный домик. Казалось, волны времени не коснулись его. На его витринах было все, что угодно,— от высушенных мух в деревянных коробках до портативного органа, от детской коляски до фотокамеры с девятисантиметровыми линзами, от лорнета в жемчужной оправе до «кольта» сорок четвертого, калибра военного образца, из каких стреляли наши предки в вестернах.
Я вошел в ломбард, и над моей головой звякнул звонок. За прилавком появился старый еврей в черной шапочке. Он улыбнулся, глядя на меня поверх очков.
Я достал кисет, вынул из него дублон Брашера и положил на прилавок. Изнутри витрина ничем не была задрапирована, и я ощущал себя голым, зная, что виден с улицы.
Еврей взял монету и подбросил на руке.
— Золото? Так сказать, из старых запасов? — Он подмигнул мне.
— Необходимо двадцать пять долларов,— быстро сказал я.— Жена и дети голодают.
— О, это ужасно! Судя по весу, это золото. Чистое золото и, возможно, платина.
Он положил монету на весы.
— Золото. Хотите десять долларов?
— Двадцать пять.
— А что я с ней буду делать за двадцать пять долларов? Думаете, продам за эту цену? Не больше, чем за пятнадцать долларов. Хотите пятнадцать?
— У вас есть хороший сейф?
— Мистер, в таком бизнесе используются самые лучшие сейфы, какие только можно приобрести. Об этом вам нечего беспокоиться. Пятнадцать долларов хотите?
— Выписывайте закладную.
Он выписал. Я назвал свое имя и адрес: Голливуд, Норд-Бристоль-авеню, 1634, Бристоль-апартаментс.
— Живете в таком районе и занимаете пятнадцать долларов...— печально проговорил еврей и, оторвав корешок закладной, стал отсчитывать деньги.
В ближайшей аптеке я купил конверт и отправил по своему адресу талон закладной.
Я был голоден, поэтому зашел в первое попавшееся кафе, перекусил там, сел в свою машину и направился в контору. Ветер все еще качал верхушки деревьев.
В окнах высоких домов горел свет, над магазинами сияли огни рекламы. В Белфонт-билдинге светились все окна. Тот же самый старый конь сидел в кабине лифта, глядя прямо перед собой. Наверное, он вспоминал историю.
— Полагаю, вы знаете, где мне найти управляющего зданием? — обратился я к нему.
Старик медленно повернул голову и уставился куда-то мимо меня.
— Я слышал, что в Нью-Йорке есть лифты со свистом,— сказал он.— Мгновенно пролетают тридцать этажей. Высокая скорость. Но это К Нью-Йорке.
— К черту Нью-Йорк,— поддержал разговор я.— Мне и здесь нравится.
— Здесь здоровый мужчина поднимается быстрее лифта.
— Не обманывайте себя, папаша. Все города одинаковы, и кнопки те же самые. Их выпускает одна фирма. Ясно?
— Я работаю двадцать часов в сутки. И рад этому.
— Смотрите, чтобы об этом не узнали в профсоюзе.
— Вы знаете, что может сделать профсоюз?
Я покачал головой. Он объяснил мне. Потом посмотрел на меня.
— Где я вас видел раньше?
— Как насчет вашего управляющего? — вежливо повторил я вопрос.
— Год назад он разбил свои очки,— вспомнил старик.
Я чуть не расхохотался.
— Да? А где мне его найти?
Лифтер пристально посмотрел на меня.
— Ах, управляющего зданием? Разве его нет дома?
— Может быть, он и дома, а может, пошел в кино. Но где его дом? Как его фамилия?
— Вам что-нибудь нужно?