Она снова взяла бокал и опорожнила его.
— Вы не нашли мою сноху, не нашли мой дублон. Только пару трупов, с которыми у меня нет ничего общего, и вдобавок собираетесь сообщить обо мне полиции, чтобы оправдать свою некомпетентность. Вот что я поняла. Если я не права, поправьте меня.
Она снова отхлебнула портвейна и зашлась в пароксизме кашля. Я подошел и взял из ее трясущихся рук бокал. Потом помог ей лечь, нажал кнопку связи на ее диктофоне и попросил:
— Принесите стакан воды миссис Мардок, и побыстрее!
Потом снова сел на прежнее место и наблюдал за старухой. Когда ее дыхание стало спокойнее, я заговорил:
— Хватит грубить. Вы слишком долго прожили среди людей, которые вас боялись, и, наверное, воображаете, что можно гордиться своей грубостью. Вы еще не встречались с представителями закона. Ребята эти — профессионалы, вы же — просто дилетантка по сравнению с ними.
Открылась дверь, и вошла горничная с кувшином на подносе. Она поставила поднос на стол и ушла. Я налил в стакан немного воды и вставил его в руку старухи.
— Выпейте. Это не портвейн, но вам не повредит.
Она выпила полстакана воды, вытерла губы и поставила стакан на стол.
— Подумать только, что изо всех, сующих носы в чужие дела, я выбрала человека, который третирует меня в моем собственном доме!
— Оставьте этот пустой разговор,— сказал я.— У нас мало времени. Что мы скажем полиции?
— Полиция для меня ничего не значит. Абсолютно ничего. Но если вы назовете, им мое имя, я буду рассматривать это как нарушение соглашения.
Мы снова вернулись к тому, с чего начинали.
— Убийство все меняет, миссис Мардок. Вы не должны забывать об этом. Нам придется им сказать, для какой работы вы меня наняли. Они не сообщат об этом газетным репортерам, вы это знаете. Они не сделают этого, если поверят нам. Но, конечно, они не поверят, что вы наняли меня только потому, что вам звонил Элиша Морнингстер и якобы, хотел купить дублон. Они не поверят, что вы наняли частного детектива только для того, чтобы узнать имя возможного покупателя. Вы об этом подумали?
— Это мое дело.
— Нет. Так вам копов не обмануть. Вы должны своей искренностью и прямотой убедить их, что ничего не скрываете. Пока они будут подозревать, что вы говорите не всю правду,они не отстанут от вас. Расскажите им обстоятельно правдивую историю — и они уйдут довольными. У вас есть возражения?.
— У любого человека могут быть возражения, но это не имеет значения,— отрезала старуха.— Значит, нам придется сказать, что я подозревала свою сноху в краже монеты и что я ошиблась?
— Так будет лучше для всех.
— И. о том, что монета возвращена и каким образом?
— Конечно.
— Но это унизительно для меня!
Я пожал плечами.
— Вы бессердечный и жестокий человек,— сказала старуха.— Вы хладнокровная рыба. Вы мне не нравитесь, и я глубоко сожалею, что встретилась с вами.
— Возможно,— ответил я.
Она ткнула пальцем в свою переговорную коробку.
— Мерль, попроси моего сына немедленно зайти ко мне. И ты тоже можешь прийти с ним.
Она отпустила кнопку и уставилась в потолок.
— Монету взял мой сын, мистер Марлоу. Мой сын, мой собственный сын!
Я промолчал. Мы сидели и молча смотрели друг на друга. Через минуту они вошли, и старуха приказала им сесть.
Глава 21
Лесли Мардок был на этот раз в зеленом костюме, а его волосы казались влажными, словно он только что принял душ. Он сидел, наклонившись вперед, и разглядывал носки своих ботинок. У него был одинокий вид — даже усы наводили уныние.
Мерль Дэвис выглядела так же, как и вчера. Возможно, она всегда выглядит так. Ее светлые, волосы были распущены, глаза за очками казались большими и пустыми. В том. же самом полосатом платье без всяких украшений.
У меня разгорелось любопытство.
Старуха медленно отхлебнула глоток портвейна и заговорила:
— Все в порядке, сын. Расскажи мистеру Марлоу о дублоне. Боюсь, что придется рассказать ему об этом.
Мардок быстро взглянул на меня, потом опустил глаза. Его губы дрогнули. Он заговорил монотонным, усталым голосом, словно человек, который делает признание после борьбы со своей совестью.
— Я уже говорил вчера у вас в кабинете, что задолжал Морни много денег. Двенадцать тысяч долларов. Я не хотел, чтобы мать узнала об этом, Морни давил на меня, требуя возврата денег. Я знал, что мне в конце концов придется сказать матери, но не мог решиться на это. Я взял дублон, воспользовавшись ключами, и она она спала, а Мерль куда-то вышла. Я дал монету Морни, и он согласился принять, ее. как залог, потому что я объяснил ему, что монету не удастся продать, если он не сумеет доказать, что является ее законным владельцем.
Мардок замолчал и посмотрел на меня, чтобы понять, как я на все это реагирую. Старуха тоже не сводила с меня глаз. Девушка, раскрыв от волнения рот, не отрываясь смотрела на Лесли Мардока.
— Морни дал мне расписку,— продолжал он,—в том, что будет хранить монету в качестве залога и не обратит ее в деньги,— что-то в этом роде. Не знаю, насколько это законно. Когда позвонил этот Морнингстер и спросил о монете, я заподозрил, что Морни либо пытается ее продать, либо, по крайней мере, решил узнать ее стоимость у человека, разбирающегося в редких монетах. Я очень испугался.
Он снова посмотрел на меня с кривой улыбкой. Вероятно, изображал испуг. Потом достал платок, вытер лоб, оставив платок в руке.
— Когда Мерль сказала мне, что мать наняла детектива,— Мерль не должна была мне об этом говорить, но мать обещала не ругать ее...
Он посмотрел на старуху — та продолжала мрачно глядеть на меня, потирая челюсть. Мерль смотрела на Мардока, и казалось, что перспектива брани ее не пугает. Мардок продолжал:
— Тогда я решил, что она обнаружила пропажу и поэтому наняла вас. Я действительно не верил, что мать могла нанять вас из-за Линды. Я все время знал, где Линда. Тогда я пришел к вам в контору в надежде получить какую-то информацию. Но узнал не много. Вчера днем я поехал к Морни и рассказал ему обо всем. Сперва он посмеялся надо мной, но, когда я сказал, что даже мать не может продать монету, не нарушив завещания Джаспера Мардока, и что она определенно натравит на него полицию, если я скажу ей, где монета, Морни перестал смеяться. Он встал, подошел к сейфу, достал дублон и молча передал его мне. Я вернул ему расписку, и Он порвал ее. Потом я привез монету домой и отдал матери.
Он замолчал и снова вытер лицо платком. Мерль не сводила с него глаз.
— Морни угрожал вам? — спросил я.
Он покачал головой.
— Морни сказал, что ему нужны деньги и что мне лучше вернуть долг. Но не угрожал — вел себя вполне прилично.
— Где это было?
— В клубе «Долина холостяков», в. его личном кабинете.
— Эдди Прю был там?
М.ерль обратила взор на меня.
— Кто такой Эдди Прю? — быстро спросила старуха.
— Телохранитель Морни,— ответил я.— Я вчера не зря тратил время, миссис Мардок.— Потом посмотрел на ее сына.
— Нет, я не видел его. Конечно, я знаю Прю визуально! Стоит один раз увидеть его — запомнишь надолго. Но вчера его там не было.
— Это все? — спросил я.
Он вопросительно взглянул на мать.
— Разве этого недостаточно? — резко спросила она.
— Возможно,— ответил я.— Где сейчас монета?
— А как вы думаете? — огрызнулась старуха.
Я чуть было не сказал ей где, чтобы посмотреть, как она подпрыгнет, но решил промолчать.
— В надежном месте,— коротко ответил я.
— Поцелуй свою мать и иди,— с трудом проговорила старуха.
Лесли выполнил сыновний долг — поцеловал ее в лоб. Она похлопала его по руке. Я повернулся к Мерль.
— Думаю, вам следует настоять, чтобы он продиктовал то, что сейчас сказал, отпечатать и дать мне подписанный им экземпляр.