Я вышел в холл-. За дверью никаких рыданий, вокруг тишина.
Выйдя из дома, я постоял немного — бездумно смотрел на траву, освещенную солнцем. Серый «меркурий» начал было отъезжать от дома, но сидевший за рулем Лесли Мардок увидел меня и остановил машину. Он был тщательно одет. Кремовый габардиновый костюм, белые ботинки, кремовая рубашка без галстука, на носу темные очки. Он заглушил мотор, вышел из машины и направился ко мне.
— Наверное, вы считаете меня подлецом,— тихо сказал Лесли.
— Вы имеете в виду историю с дублоном?
— Да.
— Мне незачем думать о вас.
— Ну...
— Что вам от меня нужно?
Он застенчиво пожал плечами и умоляюще посмотрел на меня.;
— Я бы хотел, чтобы вы мне сказали...
— Простите, мистер Мардок. Меня интересует, собираетесь ли вы разводиться с женой.
— О! Вы думаете, я солгал, чтобы выгородить ее?
— Вполне возможно.
— Понимаю.
Он достал из нагрудного кармана пиджака длинную сигарету.
— Ну... я полагаю... что могу теперь признаться в этом.
— Глупая тема для разговора,— сказал я.— К тому же это чертовски неважно. Для нас обоих.
Он чиркнул спичкой и закурил, потом сказал спокойно:
— Понимаю. Извините меня за то, что я неважно себя вел.
Он уселся за руль. Я наблюдал за ним,, пока он не скрылся из вида, потом похлопал нарисованного негра, по щеке.
— Ты, парень, единственный человек в этом доме, который ничего не скрывает.
Глава 23
Полицейский громкоговоритель на стене пробормотал какие-то слова проверки и умолк. Лейтенант Бриз потянулся и зевнул. .
— Опоздали на пару часов, а?
— Да,— признался я,— но оставил для вас записку. Я ходил к дантисту.
— Садитесь.
Бриз сидел за небольшим столом, стоящим поперек угла комнаты. Слева от него высокое окно, справа на стене висел большой календарь. Прошедшие дни были тщательно закрашены карандашом.— Бриз всегда мог легко определить, какой сегодня день.
В стороне за совсем крошечным столиком примостился Спанглер. Перед ним лежали промокашка, ручка из оникса, небольшой перекидной календарь и пепельница, полная окурков.
Комната была маленькая, душная, не очень грязная и не очень чистая, с каким-то странным запахом. Дайте любому полицейскому управлению новое здание, и месяца через, три в нем установится именно такой запах. Видимо, в Этом есть что-то символическое. Однажды полицейский репортер нью-йоркской газеты написал, что, когда переступаешь порог полицейского участка, попадаешь из привычного мира в другой, по ту сторону закона.
Я сел. Бриз достал из кармана сигару в целлофановой обертке. Снова повторились в деталях все уже знакомые мне манипуляции. Наконец он закурил.
—- Давай, Спанглер.— Они переглянулись и улыбнулись друг .другу. Бриз ткнул в мою сторону сигарой.
— Досмотри, как он вспотел.
Спанглер встал, подошел поближе и стал рассматривать меня. Если я и вспотел, то не заметил этого.
— Вы, ребята, разглядываете меня, как найденный мяч. В чем дело?
— Не надо острить,— предупредил Бриз. — У вас сегодня было много работы?
— Хватало.
Он улыбнулся. Спанглер тоже. Наконец Бриз откашлялся, опустил голову, но исподлобья продолжал смотреть на меня.
— Хенч признался,— объявил он.
Спанглер почти прилип ко мне. Его улыбка стала еще шире.
— Чем вы поработали над ним, киркой?— спросил я.
— Ничем.
Оба молча разглядывали меня.
— Воп,— сказал Бриз.
— Что?
— Вы рады? — спросил он.
— Либо скажите мне, в чем дело, либо отпустите меня. Ведь вас вряд ли интересует мое настроение.
— Мы любим наблюдать за людьми, когда они радуются,— ответил Бриз.— У нас не часто есть такая возможность.
Я сунул в рот сигарету.
— Мы напустили на него вопа,— пояснил Бриз.— Вопа по фамилии Палермо.
— Значит, вы кое-что знаете?
— Что знаем? — быстро спросил лейтенант.
— Вам виднее. Странный разговор с полицейскими. Диалог не получается.
— Что?
— Полицейские готовы любому пришить дело.
— Дело есть дело,— холодно заявил Бриз.— Вы хотите узнать, в чем дело, или будете острить?
— Хочу узнать.
— Тогда так. Хенч был пьян. Я хочу сказать, он был здорово пьян, и не только с виду. Пьян вдребезги. Он уже несколько недель пил. Пил, ей да спал. И дошел до точки: выпивка почти не действовала на него. В таком состоянии человек становится разиней.
Я молчал. Спанглер с какой-то почти эротической усмешкой разглядывал меня. Бриз стряхнул пепел с сигары и продолжал:
— Он стал психом, а с психами мы не любим иметь дело. Чтобы вести следствие правильно, нам нужны люди без всяких психических закидонов.
— Я думал, вы уверены в невиновности Хенча,— заметил я.
Бриз неопределенно кивнул.
— Это было вчера вечером. А возможно, я просто немного пошутил. Во всяком случае, к вечеру Хенч чокнулся. Его поместили в тюремную больницу, и врач накачал его наркотиками. Но это — между нами. Понимаете?
— Все предельно ясно,— ответил я.
Бриз покосился на меня с подозрением, но, видимо, не хотел зря тратить время,
— Ну, сейчас он в порядке.- Наркотики еще действуют, он бледный, но успокоился. Мы поехали повидать его и поговорить с ним. Спросили: «Как вам здесь нравится, приятель? Рады сделать для вас все, что можем. С вами здесь хорошо обращались?» Вы же знаете наш метод.
— Знаю,— подтвердил я.
Спанглер облизнул губы.
— После этого он раскрыл рот и сказал: «Палермо». Это фамилия вопа, владельца похоронного бюро и того дома, где был убит Филлипс. Вы помните? Да, помните. Он еще сказал про высокую блондинку. Все вопы только и думают о высоких блондинках — это что-то вроде моды. Но Палермо — очень важная особа, он собирает там голоса. С этим парнем не стоит связываться. Я спросил Хенча: «Ты имеешь в виду своего друга Палермо?» Он сказал: «Позовите Палермо».
Мы вернулись сюда и позвонили Палермо, тот обещал заехать к нам. О’кей. Вскоре он приехал. Мы разговаривали примерно так: «Хенч хочет вас видеть, мистер Палермо. Почему — я не знаю». «Бедняга,— ответил Палермо,— он хороший парень. Он хочет меня видеть, о’кей. Я повидаюсь с ним, но только без всяких копов». Я сказал: «О’кей, мистер Палермо».
И мы поехали в тюремную больницу, там мистер Палермо побеседовал с Хенчем. Их никто не подслушивал. Палермо вышел и сказал: «О’кей, коп, он сделал признание. Вероятно, я найму адвоката — я люблю бедных ребят». И он ушел.
Я молчал. Наступила пауза. Громкоговоритель на стене выдал сводку. Бриз прослушал ее и продолжал:
— Мы поехали к Хенчу со стенографистом, и Хенч выдал нам информацию. Филлипс клеился к девчонке Хенча. Это было позавчера в коридоре. Хенч видел это из своей комнаты, но Филлипс убрался быстрее, чем он успел выйти. Хенч разозлился и дал девке в глаз, но это его не удовлетворило. Он решил отомстить Филлипсу. Он сказал себе, что никто не должен отбивать у него девушку, а того, кто попытается это сделать, надо проучить так, чтобы он это надолго запомнил. Поэтому он стал приглядывать за Филлипсом.
Вчера днем Хенч увидел, как тот вошел в свою квартиру, и сказал девке, чтобы она пошла, прогуляться. Она не захотела, но получила в. другой глаз и ушла. Хенч постучал в дверь к Филлипсу, и тот открыл ему, Хенча это немного удивило, но Филлипс сказал ему, что ждал вас.
Хенч вошел и сказал Филлипсу все, что думает о парнях, отбивающих чужих девушек. Тот испугался и достал пистолет. Хенч ударил его в живот, Филлипс упал, но Хенчу этого показалось мало. Отсчитал, что еще не отомстил. К тому же был пьян и не соображал, что делает. Поднял с пола пистолет, ударил Филлипса по голове, затащил в ванную и прикончил там его же собственным оружием. Как вам это нравится?
— Мне-то нравится,— ответил я,— но что приятного нашел в этом Хенч?.
— Вы же знаете, как это бывает с пьяными. Во всяком случае, он свое дело сделал. Для полноты удовольствия он оставил пистолет Филлипса себе. Сунул его под подушку, а свой выбросил. Куда — не сказал. Мог подсунуть его и соседям. Потом пришла девушка, и они отправились закусить.