— Очень мило,— заметил я.— Сунул пистолет под подушку. Я бы никогда не додумался до этого.
Вриз откинулся в кресле и уставился в потолок. Спанглер вернулся за свой стол.
— Вот так все это выглядело,— продолжал Бриз.— Каков эффект этого трюка? Проследите за действиями Хенча. Он был пьян, но соображал. Взял пистолет и показал его до того, как был обнаружен труп Филлипса. Мы сразу решили, что из этого пистолета было совершено убийство, тем более что из него недавно стреляли. Но потом стали размышлять. Мы поверили Хенчу — его рассказ казался логичным. Почему мы должны подозревать этого пропойцу? Вроде в этом нет ни капли здравого смысла. И мы решили, что убийца подложил свой пистолет Хенчу под подушку, а его оружие забрал. Поверили, что кто-то проник в его квартиру, поскольку он, уходя, забыл запереть дверь.
Бриз замолчал и задумчиво затянулся сигарой.
— Если он во всем признался, то теперь все это не важно,— сказал я.— Поможет ли ему добровольное признание?
— По-моему, поможет. Палермо сумеет защитить его от обвинения в убийстве первой степени. Правда, я не уверен в этом.
— Зачем Палермо что-то делать для него?
— Он сам вроде Хенча, но Палермо трогать нельзя,
— Понимаю.—Я встал.
Спанглер посмотрел на меня, и глаза его заблестели,
— Что с девушкой? — спросил я.
— Не говорит ни слова. Хитрая. С ней мы ничего не могли сделать. Но работа закончена.. Разве вы не довольны? Теперь ваш бизнес никто не тронет. Понятно?
— А девушка — та высокая блондинка? Впрочем, это не важно — важно, что Палермо остался доволен.
— Черт, я и не подумал об этом,— признался Бриз.
Он задумался и покачал головой:
— На нее не стоит обращать особого внимания, Марлоу. Она — не того класса.
— Ни за что нельзя ручаться,— возразил я.— Классовые грани стираются от чрезмерного употребления алкоголя. Это все, что вы хотели мне сообщить?
— Полагаю, да.
Лейтенант вынул изо рта сигару и посмотрел на меня.
— Так-так, Бриз. Для вас все ясно, и для вас, Спанглер,— тоже. Слишком многое ясно...
Оба с открытыми ртами смотрели, как я ухожу. Я вышел на улицу, сел в свою машину и уехал.
Глава 24
Мистер Пьетро Палермо сидел в комнате, которая выглядела как гостиная викторианской эпохи, если не считать стола из красного дерева, триптиха на библейские темы в позолоченной раме и распятия из слоновой кости. Здесь стояли диван, набитый конским волосом, и несколько старинных кресел; на серо-зеленой каминной полке — часы, в углу лениво тикали прадедушкины часы, а на овальном мраморном столике красовалась ваза с восковыми цветами. Толстый и мягкий ковер, даже шкаф для антиквариата был старинный.
На окнах длинные шторы, но комната выходила на юг, и света было достаточно. Напротив, через улицу, я видел окна дома, где убили Джорджа Ансона Филлипса. На улице было тихо.
Высокий итальянец с красивой головой и смуглым лицом прочел мою карточку.
— В моем распоряжении двадцать минут, мистер Марлоу. Что вам угодно?
— Я — тот самый человек, который нашел труп в доме напротив. Убитый был моим другом,
Его холодные глаза внимательно разглядывали меня,
— Люку вы сказали совсем не то.
— Люку?
— Он управляющий этого дома.
— Я не много рассказываю незнакомым людям, мистер Палермо.
— Это хорошо. И что вы «отите сообщить мне?
— Вы — важный человек, с вами я могу говорить откровенно. Вчера вы видели меня и описали полиции, Они сказали, что ей дали очень точное описание.
— Да, я многое замечаю,— равнодушно согласился он.
— Вы вчера видели также высокую блондинку, которая вышла из этого дома.
— Не вчера.— Он продолжал разглядывать меня.— Это было два или три дня назад. Но я сказал копам, что это было вчера.
Он щелкнул пальцами.
— Хопперы, ха!
— Вы видели вчера здесь каких-нибудь незнакомых вам людей, мистер Палермо?
— Нет, но сзади есть еще один вход,— Он взглянул на ручные часы.
— Значит, никого не видели? Сегодня утром вы были у Хенча.
Палермо продолжал лениво разглядывать мое лицо.
— Вам это сказали копы, да?
— Они сказали мне, что вы заставили Хенча при, знаться. Вы заявили, что он ваш друг. Конечно, они не знают, насколько он вам близок.;
— Я заставил Хенча признаться?
Неожиданно на его лице заиграла тонкая усмешка.
— Только Хенч не убивал,— заметил я.
— Не убивал?
— Да, не убивал.
— Это интересно. Продолжайте, мистер Марлоу.
— Его признание — абсурд. Вы заставили его признаться- из каких-то своих соображений.
Палермо встал, подошел к двери, открыл ее и крикнул: «Тони!», потом закрыл и вернулся на свое место. Невысокий, хамоватый с виду итальянец вошел в комнату, сел у стены и уставился на меня.
— Тони, это мистер Марлоу. Взгляни на его карточку.
Тони встал, взял мою карточку и сел, разглядывая ее,
— Хорошенько рассмотри этого человека, Тони. Ты не забудешь его?
— Можете на меня положиться, мистер Палермо,— ответил парень.
— Значит, он был вашим другом? — спросил Палермо.— Хорошим другом?
— Да.
— Это плохо. Да, это очень плохо. Друг — это друг, Я скажу вам кое-что, но вы никому не говорите. Даже копам. Не скажете?
— Не скажу.
— Вы дали обещание, мистер Марлоу, Этого не забывают. Вы не забудете?
— Не забуду.
— Тони, он не забудет, не забудь и ты. Ясно?
— Я даю слово. Все; что вы скажете, останется между нами.
— Это прекрасно. О’кей. Я происхожу из большой семьи. У меня много сестер и братьев. Один брат очень плохой человек? такой же как Тони.
Тот улыбнулся.
— О’кей. Другой брат ведет спокойную жизнь. Живет он тут, через улицу. Здесь полным-полно копов. Не очень хорошо. Задаю слишком много вопросов. Плохо для бизнеса, плохо для брата. Ясно?
— Ясно,— ответил я.
— О’кей. Этот бедняга Хенч плохой парень, пьет, не работает, за квартиру не платит. Но у меня есть деньги, и поэтому я сказал: «Послушай, Хенч, сделай одолжение. Ты пьяница, пьешь уже. три недели. Ты пойдешь под суд, а я возьму тебе хорошего адвоката. Признайся, скажи, что был пьян. Срок получишь небольшой, я о тебе позабочусь. О’кей?» Он сказал «о’кей» и признался. Вот так это было.
— За две-три недели плохой брат уберется отсюда, и копы потеряют его след. Убийство Филлипса останется нераскрытым. Так, что ли?—спросил я.
— Так,— улыбнулся Палермо.
Та же умная улыбка, словно поцелуй смерти.
— Все это касается только Хенча, мистер Палермо. Но в поимке убийцы моего друга мне это не поможет.
Он покачал головой и снова посмотрел на часы, Я встал, Тони тоже.
— С такими птицами, как вы, трудно иметь дело,— заметил я.— Вы делаете тайну из пустяка. Если я передам ваши слова полицейским, они рассмеются мне в лицо. И я буду смеяться вместе с ними.
— Тони редко смеется,— сказал Палермо со значением.
— На свете много людей, которые вообще никогда не смеются, мистер Палермо Вы это должны знать: вам еще придется встретиться с ними.
— Это уж мое дело.— Он пожал плечами.
— Я не нарушу своего обещания. Но если вас начнут одолевать сомнения, не пытайтесь отыграться на мне. В своей части города я достаточно сильный человек, и, если я буду иметь дело с Тони, вам придется хоронить его. Смотрите не прогадайте!
— Это хорошо! — Палермо засмеялся.— Слышишь, Тони, предстоят похороны. О’кей.
Он встал и указал мне на дверь красивой сильной рукой.
Глава 25
В вестибюле Белфонт-билдинга, в единственном работающем лифте, горел свет, а на стуле сидел все тот же старик. Я вошел в кабину и сказал: «Шестой».
Лифт стал подниматься и остановился на шестом этаже. Я собрался выходить, но старик окликнул меня.