— У вас был дом, и вы жили там.
— Вы плохо знаете старуху. Она слишком груба. А как клиентка она вам нравится?
— Ну, у меня бывали клиенты и похуже.
— Вы заметили, как она обращается с этой девушкой?
— С Мерль? Заметил, она третирует ее.
— Не только. Старуха всячески издевается над ней. На людях орет на нее, а наедине даже таскает ее за волосы и шепчет на ухо всякие гнусности.
— Я не совсем понимаю.
— Девушка влюблена в Лесли, но не’ сознает этого. Эмоционально она явно недоразвита. В доме творится что-то странное. Я рада, что уехала оттуда.
— Вы умная девушка, Линда. И грубая, и мудрая. Видимо, когда вы выходили замуж, то думали, что сумеете прибрать ее к рукам.
— Я думала, что наконец-то отдохну. Но даже этого не удалось. Она хитрая, безжалостная женщина, мистер Марлоу. Говорит одно, а делает другое. Она следит за каждым вашим шагом.
— Могла бы она укокошить пару мужчин?
Линда засмеялась.
— Я не шучу,— пояснил я.— Убито двое мужчин, и по меньшей мере один из них был связан с редкими монетами.
— Я не понимаю,— задумчиво протянула Линда,— вы действительно имеете в виду убийство?
Я кивнул.
— Вы сказали об этом Морни?
— Об одном из них.
— А копам?
— Об одном из них, том же самом.
Линда пристально посмотрела мне в глаза. Она немного побледнела и выглядела усталой.
— Вы выдумали это,— наконец сквозь зубы процедила она.
Я усмехнулся и кивнул, как бы соглашаясь с ней.
— Значит, дублона Брашера вы не брали. О’кей. А как насчет развода?
—- Это не ваше дело.
— Согласен. Спасибо, что вы согласились поговорить со мной. Вы знаете парня по фамилии Ванньяр?
— Да.— Ее лицо застыло.— Не очень хорошо. Он друг Лоис.
— Очень близкий друг.
— Когда-нибудь ему будут устроены пышные похороны.
— Намеки всегда двусмысленны,— заметил я.— И насчет этого парня — тоже. Каждый раз, когда о нем заходит речь, люди замыкаются.
— Морни убьет его, если он не отвяжется от Лоис.
— Да что вы говорите! Лоис сама сумеет постоять за себя. Это каждый может заметить.
— Возможно, Алекс этого не замечает.
— Во всяком случае, к моей работе Ванньяр не имеет отношения. Он не связан с Мардоками.
Линда скорчила гримасу.
— Вы так думаете? Ладно, я скажу вам кое-что. Нет причины скрывать это. Я просто большой ребенок с открытым сердцем. Ванньяр знаком с Элизабет Брайт Мардок, и знаком очень хорошо. Он никогда не приходил к ней в дом, но, пока я жила там, звонил много раз. Несколько раз я подходила к телефону. Он спрашивал Мерль.
— Это странно. Мерль, вы не ошиблись?
Линда снова погасила окурок в вазе и бросила его в корзину.
— Я устала,— неожиданно заявила она.— Уходите, пожалуйста.
Я встал.
— Спокойной ночи и большое спасибо. Желаю вам удачи.
Я вышел, а она осталась стоять, заложив руки в карманы белого пальто.
В Голливуд я вернулся в два часа ночи. Оставил машину на улице и поднялся к себе в квартиру. Ветер совсем стих, а воздух был сухой и жаркий. В квартире все еще пахло сигарой Бриза. Я открыл окна, снял костюм и повесил его. Потом вынул из кармана счет.
Счет компании, производящей материалы для дантистов.. Некий X. Р. Тигер приобрел 30 фунтов кристобалита и 25 фунтов алебастра.
Я взял телефонный справочник и стал искать фамилию Тигер. Вдруг в голове у меня что-то сработало, и память услужливо подсказала то, что я искал. Его адрес: Западная Девятая улица, 422. Там же, где Белфонт-билдинг. «Зубопротезная лаборатория X. Р. Тигера» — табличка на одной из дверей на шестом этаже Белфонт-билдинга. Это я заметил после визита к Элише Морнингстеру.
Но даже Пинкертоны нуждаются в сне, а Марлоу — тем более. И я лег спать.
Глава 20
В Пасадене было так же жарко, как вчера, но большой красный дом на Дрезден-авеню казался холодным, а нарисованный на стене негр по-прежнему был печален. Та же самая бабочка летала над теми же кустами — во всяком случае, так мне казалось,— и я вдыхал тот же запах цветов. Та же самая кошечка среднего возраста открыла мне дверь и тем же путем провела меня в ту же самую темную комнату. Миссис Элизабет Брайт Мардок сидела в том же шезлонге и пила все тот же портвейн из той же самой — так мне казалось — бутылки.
Горничная закрыла дверь. Я сел, положил шляпу на пол, а миссис Мардок так же, как вчера, уставилась на меня.
— Ну?