— Варт? — прошептала Изумруд. — Ничего не выйдет.
— Не выйдет, — он должен постараться мыслить ясно. Айронхолл учил, что храбрость — не простое отсутствие страха. Храбрость — это бояться, но все же выполнять свой долг. Чем сильнее ты боишься, тем ты храбрее. Нет ничего постыдного в отсутствии желания умирать. Великая честь умереть, если так нужно. — Хорошая попытка. Спасибо. Ты многое слышала из того, что сказал Барсук?
— Думаю, все.
— Отлично. Тогда мне не нужно объяснять. Я очень благодарен тебе за то, что ты пришла, но сейчас тебе действительно стоит уходить! Прошу? Обещаешь? Не нужно больше геройства. Очень важно, чтобы ты благополучно вернулась назад, чтобы рассказать о произошедшем. Это ужасное колдовство! Так что прошу, уходи.
Вероятно, его не упомянут в Литании Героев, но Ловкости было бы неплохо оказаться на Небосводе Мечей.
Глава двадцать первая
Лица из прошлого
Выйдя из тюрьмы, Барсук и Эйлер молча двинулись в резиденцию. Они не делились друг с другом своими мыслями. Без меча Барсук чувствовал себя неуклюжим. Он ненавидел одеяние глупых магов, которое вынудил его нацепить Оуэн. Так Барсук должен был не выделяться, дабы не вызывать лишних вопросов. Это говорило о том, что либо не всем в Зеве можно было доверять, либо напоминало, что Оуэн никогда и никому не доверял полностью.
Войдя в освещенный свечами вход, они первым делом натолкнулись на самого Оуэна. Разумеется, он поджидал их. И разумеется, в чем-то подозревал. И конечно же он стоял так, чтобы капюшон скрывал лицо.
— Ну? — спросил он.
— Ничего, — сказал Барсук.
Единственной причиной, по которой Оуэн позволил Барсуку поговорить с Вартом, была попытка выяснить, не прячет ли парень туза в рукаве. Напугай человека достаточно, и он, быть может, раскроет перед тобою свои секреты. Было неслыханно, чтобы кандидатов забирали из Айронхолла до их связывания, а потому Оуэн, конечно же, подозревал, что Варт был не полностью честен. Он вообще не мог себе представить, что кто-то честен совершенно. Брат был убежден, что малыш был лишь приманкой на крючке, и Старые Клинки рыщут вокруг, выжидая время, чтобы нанести удар.
— Я все еще желаю знать, почему Змей прислал мальчишку!
Барсук застонал.
— Только по причинам, озвученным мною ранее — Старые Клинки с ног сбились, а этот поход в Смейли был выстрелом вслепую. Они послали мальчика, потому что он не привлек бы к себе внимания. Варт не может столько врать. Змей, конечно, может. Но ребенок до слез напуган. Если бы он знал хоть что-то о предстоящем спасении — сказал бы нам.
Беспокойный взгляд Оуэна метнулся к Эйлеру.
— Я согласен, — ответил одноглазый мужчина. — Он не попытался подкупить меня, как я ожидал. Но уверен, он просто не подумал об этом. Он, разумеется, злорадствовал, словно мы попали в ловушку.
— Он может и не знать о ловушке.
— Приор, — терпеливо начал Эйлер. — Я действительно не думаю, что здесь есть какая-нибудь ловушка.
Колдун надулся.
— Ну хорошо. Еще полчаса или около того. До тех пор оставайся здесь, — сказал он Барсуку и пошел прочь.
Не глядя на Эйлера, Барсук направился к лестнице. От его шагов ступени заскрипели — те же самые, что скрипели еще тогда, когда он был ребенком. Третья. Восьмая. Двенадцатая... Получаса хватит, чтобы выполнить задуманное. Его кости ныли от недостатка сна, но не по этому он ощущал себя таким несчастным.
Он не стал бы говорить о Варте, как о близком друге. Да и вообще, как о друге. У него не было друзей. Но ребенок составлял ему забавную компанию, к тому же не был неженкой, как некоторые из учеников Айронхолла. Он зарабатывал на жизнь, будучи помощником менестреля прежде, чем многие из них прибыли в школу. Временами он был засранцем, но смерти он не заслуживал. По крайней мере теперь, когда Оуэн отказался от своих жутких намерений, смерть эта будет быстрой.
Высоко подняв фонарь, Барсук шагнул на вторую лестницу. Очень узкую.
Любым способом убить Амброза. Ни совершить это убив другого — тем более, ребенка — казалось совершенно несправедливым! Не то, чтобы Барсук собирался настаивать на спасении Варта, чтобы тот мог совершить свой самоубийственный план. Так или иначе, Варт должен умереть. Сейчас он слишком много знал. И эта мысль не радовала. Для Оуэна все замечательно. Он был солдатом и уже убивал раньше.
Лестница привела Барсука к узкому тесному пространству под самым гребнем крыши. Низкие двери вели на чердак, где в старые времена спали слуги. Но теперь в Зеве не было слуг, а новенькие занимали старые домики полевых рабочих. Эти уголки под крышами становились не только убогими спальными местами, но и убежищем для миллиардов пауков, местом для склада всякого барахла и площадкой для игр маленьких мальчиков в дождливые дни.