Ему это удалось. Он поспал минут десять или даже больше.
Вдруг скрип снаружи стал громче, а потом кто-то прошёлся по потолку.
Криволапыч вскочил, но сразу прижался к полу. Тут во вход норы всунулось полено. Оно покрутилось, как бы устраиваясь поудобнее, а затем по нему пару раз ударили снаружи, чтобы вогнать поглубже.
Криволапыч заметался.
От шума проснулся барсук. Он хотел выйти наружу для моциона и вдруг упёрся в полено. Минуту он соображал, что это такое, а потом, сообразив, завопил. Минут пять он орал, обзывая Криволапыча «оккупантом», «варваром» и другими словами, недопустимыми для жителя цивилизованной страны.
— Они разроют мою нору! — кричал он. — Или зальют водой! Я не хочу тонуть вместе с понаехавшим чернохвостым! Вон отсюда! Вон! Вон!
Криволапыч в панике бросился копать стену. Его подталкивали ужас и проклятия Тойво. Прижав хвост и уши, он впивался когтями в землю и откидывал задними лапами в отнорок. Крики барсука становились всё глуше. Через несколько минут бешеной работы правая лапа оказалась на свободе. Спустя несколько секунд к ней присоединилась левая лапа, голова, затем всё остальное.
Криволапыч выпрямил уши и огляделся. У бревна, торчащего в норе словно пень, никого не было. Наверное, Яри ушёл за лопатой.
Криволапыч встряхнулся и бросился вон из леса.
Теперь он уже не пытался скрываться, полагаясь только на свои лапы. На предельной скорости он пробежал по перепаханному полю, чувствуя, как у него сотрясаются все внутренности, и выскочил на дорогу, что вела к деревне. Он быстро оглядел её и, не заметив ничего подозрительного, бросился к шоссе.
На ходу Криволапыч пытался понять, что происходит, но всё-таки не понимал. Он был уверен, что попал в Рай, и вдруг это замечательное место повернулась какой-то ужасающей изнанкой! Лишь теперь Криволапыч со всей ясностью сообразил, что значит «сокращать». А потом понял, куда девались его енотовидные предшественники.
Солнце поднялось над заливом, и от Криволапыча протянулась длиннейшая тень, уши которой касались дальних хуторов.
Там, просыпаясь, хрипло и пока ещё сонно кукарекали петухи, басовито хрюкали голодные свиньи. Учуяв енотовидную собаку, яростно забрехали псы.
Где-то далеко позади едва различимо зажужжал мотор. Этот тупой и неприятный звук быстро набирал силу.
Криволапыч на бегу обернулся. На тёмно-серую ленту асфальта упал первый луч, и осветил кровавую каплю красной машины.
Криволапыч ринулся вперёд, вкладывая в это движение все свои силы. Конечно, его отец или мать, сразу бы свернули с проезжей части и ушли в куртины низкорослых деревьев, которые там и сям, попадались на полях, иногда соединяясь полосами кустарника. Но Криволапыч поддался панике и потерял способность нормально соображать.
Беглец нёсся по самой середине дороги, а машина медленно, будто бы усмехаясь своим толстым чёрным бампером, подбиралась сзади. Она напоминала хищника, который играет с добычей, готовясь к решающему прыжку.
Ярвинен растянул губы в улыбке, глядя на бегущую перед ним собаку. Он вернулся за лопатой на стоянку, и оттуда, с холма, увидел добычу. Глупое животное со страху шпарило в самые густонаселённые места муниципалитета. Через пару секунд Яри уже завёл двигатель, ведь автомобиль может быть таким же оружием, как ружьё! Надо только уметь его использовать.
«Лишь бы шкуряк не запороть», — думал он радостно.
Яри аккуратно, даже можно сказать виртуозно, подвёл машину к самому хвосту Криволапыча. Но когда он уже собирался ударить зверя колесом, дорога неожиданно свернула, огибая залив.
Конечно, она тут сворачивала всегда, вот уже несколько веков подряд, но сегодня для увлёкшегося погоней Яри это оказалось неожиданным.
Криволапыч, не разбирая пути и по-прежнему ничего не соображая, перескочил через канавку на обочине и понёсся через поле, потому что именно туда шла прямая, по которой он удирал. Красная машина клюнула носом дно канавы, потом подпрыгнула на пашне и замерла, покачивая разбитым бампером.
Яри держась за голову, выбрался из двери, тупо поглядел на бампер и обернулся к тёмному пятну — оно быстро уходило от него по спелому, золотому полю. Пятно делалось меньше, меньше, и вскоре совсем исчезло.
В муниципалитете Мюнямяки наконец наступило настоящее утро.
«Жилище» не только «ветерана»
И как же теперь Криволапыч был рад, что в этой деревне не закрывают двери! Взлетев на знакомое крыльцо, он ввалился в коридор и тут остановился, тяжело дыша. Его язык увесисто вывалился изо рта, и вообще ему казалось, что он сейчас умрёт.