— Напала… Дело не во мне. Рабочей молодежи нужно дать какое-то серьезное задание. Придет зима, и с летним спортом покончено, — чем им занять свободное время? От безделья начнут всякие глупости вытворять. Мы должны чувствовать ответственность за ребят. Да и тем, кто постарше, не помешает малость подучиться.
Она пренебрежительно усмехнулась.
— И ты хочешь быть профессором у этой оравы? Будто мало у тебя работы в партии?
— Это тоже партийная работа, Минна. Иначе я бы за нее не взялся. Представь себе в Гербштедте большую группу хорошо образованных рабочих, ведь мы тогда все одолеем.
— Сначала закончи одно дело. Для кафедры ты не годишься.
— Вместо того чтобы вместе со мной все обдумать, ты насмехаешься над полезным и серьезным делом.
Минна подбоченилась.
— Значит, вместе с тобой обдумать. А ты о чем-нибудь спрашивал меня? Нужно быть фокусником, чтобы выудить из тебя словечко.
Он промолчал. Жена права. Но ведь сначала надо было все продумать самому.
— Обсуждать какой-нибудь вопрос можно лишь, когда составишь себе о нем хотя бы приблизительное представление, — сказал он после долгой паузы.
— Вот и составляй. А меня уволь… Кстати, ты имеешь представление о том, что у нас нет угля?
— Минна!
— Эх ты, мечтатель!
— Но ведь это реально. Подумай сама: двадцать — тридцать человек собираются дважды в неделю на два часа, плюс домашние задания, — получится отличная школа. И время не пропадет даром. Сегодня же потолкую с Рюдигером. Вот увидишь, дело пойдет. Фридрих наверняка поддержит меня.
— Фантазеры. А где будете читать лекции?
— В школе. Все продумано.
Минна одернула фартук и смерила мужа уничтожающим взглядом. Направляясь в кухню, она сказала:
— У тебя богатая фантазия.
Брозовский рассердился.
— Можно подумать, что ее кухня для бастующих не была поначалу фантазией, — проворчал он, надевая ботинки. Потом крикнул: — Я пошел в Гетштедт.
— Иди, иди, — угрюмо пробурчала в ответ Минна.
У Брозовского план созрел окончательно.
С интересом слушая товарища, Рюдигер задумчиво потирал руки. В комнате было холодно. Лора, закутав ноги, сидела на диване и вязала. Поймав удивленный взгляд Брозовского, она сказала:
— Сегодня я не топила.
— Я подложу тебе подушку под спину, — сказал Рюдигер жене, чтобы сменить тему разговора, и обратился к товарищу: — Толковое дело, Отто. Я полностью за.
— Дело серьезное.
— Прежде всего надо решить, кто его возглавит. С этого следует начать.
— Думаю, что руководство школой следует поручить комитету безработных. Председателем там Юле Гаммер. Значит, будет порядок.
— Гм.
— Круг участников должен быть как можно шире.
— Так. А план учебы? Его надо хорошенько продумать. От этого зависит все. Тут нам, пожалуй, поможет наш секретарь. Товарищ Бернгард кое-что смыслит в этом. Труднее будет с преподавателями и помещением.
— Попрошу городской совет выделить нам один класс в школе.
— Вижу, ты крепко взялся за дело. Но стоит ли тебе идти туда? Они же сразу откажут.
— Попробуем нажать.
— С кем, с Юле? — Рюдигер засмеялся. — Он только ломать умеет. Дипломат из него никудышный.
— Может, сделаем так: комитет безработных подаст письменное заявление, а наша фракция поддержит его на собрании депутатов городского совета… Если не выгорит, устроимся в «Гетштедтском дворе».
— А плата за помещение, электричество, уголь?
«Они наверняка сидят без угля», — подумал Брозовский, видя, как Фридрих потирает руки.
— Как-нибудь заплатим, это не так уж много, — ответил он. — А учитель у меня есть на примете.
— Кто?
— Петерс.
Рюдигер забыл о холоде.
— Хорошо, если бы он согласился.
— Поговорю с ним.
— О нем тебе вообще не мешало бы позаботиться. Бросать его на произвол судьбы нельзя. Ему приходится тяжелее, чем рабочему.
— Ясно. Петерсу надо быть особенно осторожным. Этот Зенгпиль так и норовит подставить ему ножку.
— То-то и оно. Мы обязаны ему помочь. Если он даст согласие, учебный план надо составить таким образом, чтобы школьная инспекция не могла к нему придраться.
Брозовский положил на стол несколько исписанных листков бумаги.
— Вот я тут кое-что наметил. Посмотри. Конечно, нельзя допустить, чтобы у Петерса были неприятности, но, с другой стороны, школа должна быть марксистской. Да, задача нелегкая.
— Оставь мне твои заметки. Попробую подыскать что-нибудь в Эйслебене. Без помещения не останемся. А ты поговори с Петерсом и подумай, что можно сделать еще.